Андрей Мусалов - Зеленые погоны Афганистана

Последний отрезок — из Мургаба в Ош мне запомнился особо. Ехать предстояло на машине Ошской военной автоколонны. Командиры там были военные, а водители — гражданские. Договорившись с водителем автобазы о доставке в Ошский аэропорт, я увидел, как он прикручивает тормозной шланг проволокой. Ехать предстояло через горные серпантины, пролегавшие на высотах около пяти тысяч метров. Названия на маршруте Ишкашим — Мургаб — Ош говорили сами за себя: перевалы «Прощай молодость», «Ак-Байтал» — в переводе с киргизского «Белая лошадь» (4655 м), «Кызыл-Арт — Ворота Памира» (4280 м), «Талдык — или как его называли водители Ошского автобатальона «Тещин язык» — на нем тридцать три поворота (высота 3680 м, перепад высот от подножия до верхней точки 800 метров). С одной стороны дороги скалы, с другой — глубокие пропасти, на всем маршруте движения — таблички с именами погибших. Словом, без тормозов никуда, а тут — такое! Дальше — больше. Водитель достал бутылку водки и предложил мне выпить, я конечно отказался. Тогда он выпил пару пиал, и предложил ехать. Я обомлел, конечно, но ехать-то нужно! Другой транспорт может подвернуться лишь через несколько дней. Водитель меня успокоил:

— Ты не волнуйся, это чтобы не заснуть за рулем, мы тут всегда так ездим…

К 04.00 мы перевалили через горы и, преодолев «Тещин язык» начали спускаться с перевала в долину перед «Гульчей». Тут-то у ЗиЛа отказали тормоза. Ручной тормоз я держал двумя руками, упершись ногами в переднюю панель. Однако машина все равно продолжала движение. Мы вылетели с дороги, и перелетели через канаву на пашню. К счастью, все обошлось. Откажи тормоза на полчаса раньше…

Однако гонка со временем продолжалась. Оставался последний участок от Оша до Пржевальска. Его предстояло преодолеть на самолете. Приехав в аэропорт, я увидел непробиваемую толпу народа у билетных касс. Подхожу и громко заявляю:

— Так! Дайте-ка мне пройти! Я из командировки — у меня льготы!

Как ни странно, никто не удивился. Хоть в те времена официально о войне в Афганистане не рассказывалось, в Киргизии все прекрасно знали, что там происходит. Да и мой внешний вид — полевая форма, горные ботинки с триконями, зашнурованные проводом от полевого телефона, не оставляли сомнений — откуда я прибыл. Словом, очередь молча расступилась, я купил билеты и около 10 утра уже был в Пржевальске.

Таким образом, я доехал до места назначения за сутки вместо обычных трех. К сожалению, эта гонка дала о себе знать — неожиданно заболело сердце. Я отправился в санчать. Там меня принял наш отрядной врач — Яков Ставертий. Осмотрев меня, он спросил:

— Ты за сколько суток доехал до Пржевальска?

— За сутки.

— Вот тебе и результат! Ты же знаешь, какие перепады высот на маршруте? В Пржевальске 1800 метров, на Мургабе — 3600, перевалы свыше пяти тысяч, а ты преодолел эти высоты без положенной 10-дневной акклиматизации! Поэтому сердце и болит. Ну, ничего, поболит и пройдет.

Действительно, к концу побывки боли прошли.

Одной из самых серьезных трагедий для пограничников КВПО в ходе афганской войны стала гибель в ноябре 1985 года почти половины личного состава Панфиловской пограничной заставы под командованием капитана Владимира Рослова, которые попали в засаду. Трагедии способствовал ряд обстоятельств.

Боевые действия на границе Пакистана сводились к предотвращению поставок оружия, снаряжения и боеприпасов противнику на территорию Афганистана. Бывало так, что после того, как мы блокировали район, у душманов не оставалось боеприпасов даже на то, чтобы воевать с конкурирующими группировками. В Вардуджской щели примерно на половине пути от Гульханы до Бахарака находился опорный пункт, в котором базировался противник. Оттуда душманы периодически предпринимали вылазки против пограничников и подразделений царандоя (афганской милиции). Наша застава тогда находилась в боевом охранении на высотке, имевшей наименование «25-й». Это был передовой пост прикрывавший объект «Тергерен», где находились наши подразделения. От нас до басмачей было около трех километров.

Оперативная группа подготовила операцию по взятию бандитского логова, которое находилось в кишлаке Чакоран в глубине ущелья. Этим маршрутом по щели в самом начале афганской эпопеи уже проходил Ошский армейский полк. Полк задачу выполнил, но понес крупные потери.

Моей заставе была поставлена задача — выдвинуться к тому месту, где находился пост противника (у перевернутого БМП) и обеспечить проход бронегруппы по дороге в сторону Чакорана. В подготовке своего личного состава я был вполне уверен. На тот момент мои подчиненные были обучены и натренированы так, что могли открыть прицельный огонь на подавление из всех видов штатного, в том числе группового оружия через несколько секунд после подачи команды «к бою!». В случае если бы противник попытался напасть на нас, его ожидал в ответ шквал сосредоточенного огня из АГС, пулеметов ПК, автоматов и снайперских винтовок. При этом все действовали настолько слаженно, что мне как командиру было приятно управлять подразделением. Пригодилось все то, чему меня обучили в училище.

Накануне начала операции ее внезапно отменили. Чуть позже выяснилась причина. Оказалось, в районе кишлака Ярим подразделение пограничников, которым командовал мой бывший сослуживец по Панфиловскому погранотряду капитан Володя Рослов попало в засаду.

Его застава базировалась в Зардевской щели, неподалеку от кишлака Бахарак, где располагался армейский батальон. Накануне операции ей была поставлена задача, схожая с нашей — перейти реку, находившуюся рядом с местом дислокации, выдвинуться на господствующую высоту, обеспечить высадку минометной батареи для «работы» по Чакорану. Накануне операции на Гульхане была развернута Оперативно-войсковая группа. Сменилось руководство. Опытнейший генерал Евгений Николаевич Неверовский до этого командовавший опергруппой был переведен к новому месту службы. Управленческое звено было заметно усилено, но, в то же, время пришло много новых офицеров, не имевших опыта боевого управления и не знавших подробно рельефа местности. Как правило, боевая задача руководством Опергруппы ставилась непосредственно командиру подразделения, с указанием на карте маршрута движения, мест преодоления водных преград, рубежей регулирования, ориентиров и возможных мест засад и минирования. Выдвижение подразделений по маршруту прикрывалось или контролировалось бортами с воздуха. Но, в условиях дефицита времени, постановка задачи на передислокацию части подразделения Рослову была произведена по радиостанции. При этом, по какой-то причине, с подразделением некоторое время отсутствовала связь. Связь была восстановлена лишь после того как наши «борты», производившие боевой вылет, зависли над заставой и Рослов дал команду на включение радиостанции в дежурный прием, объяснив отсутствие связи севшими аккумуляторами. После подтверждения и уяснения полученной задачи подразделение приступило к подготовке ее выполнения. Это заняло определенное время. Пока группа готовилась к выходу, начало садиться солнце. Пятьдесят процентов подразделения оставалось на посту, вторая половина отправилась в путь. Вместе с капитанами Рословым и Наумовым выдвинулись 25 пограничников. Ответ на вопрос: почему группа сразу не переправилась через речку и не начала подниматься на плато к указанному месту новой дислокации, на мой взгляд, кроется в понимании следующих немаловажных факторов. Дело в том, что горные речки при их кажущейся безобидности имеют свойство очень быстро меняться. Если утром, после ночного сброса натаявшей с гор воды это — спокойный горный ручей максимум по пояс глубиной, который вполне можно форсировать вброд, то к вечеру перед вами ревущий горный поток, способный сбить с ног и утопить любого, кто посмеет с ним поспорить. И поскольку группа Рослова начала выдвижение во второй половине дня, осуществить переправу без специальных средств и риска потерять людей ему не представлялось возможным. Видимо поэтому, Рослов начал движение вверх по течению реки в поисках моста или брода, в надежде, что в более широком месте ущелья речка будет более спокойной. Наверное, если бы он двинулся вниз по течению в сторону Бахарака, где находились армейцы все сложилось бы иначе. Но история не знает сослагательного наклонения. Группа Рослова двигалась вдоль реки, вверх по Зардевской щели. Личный состав был достаточно нагружен, имея трехдневный сухпай, тройной боекомплект, приборы ночного видения, спальники и т. п. А когда тяжелогруженый человек двигается в горах, его внимание от усталости рассеивается. С момента прибытия подразделения