Джон Дуглас - Охотник за разумом. Особый отдел ФБР по расследованию серийных убийств

В ответ я привел свежий пример того, как отлично сработал упреждающий маневр с привлечением СМИ. В горах Сан-Диего обнаружили тело изнасилованной и задушенной девушки с собачьим поводком на шее. Ее машина стояла неподалеку у шоссе. Очевидно, у жертвы закончился бензин, убийца ее подобрал — силой или по доброй воле — и отвез туда, где нашли ее труп.

Тогда я предложил полиции публиковать информацию в прессе в определенном порядке. Во-первых, они должны были описать само преступление и рассказать о нашем криминальном анализе. Во-вторых, следовало максимально ярко подчеркнуть активное участие ФБР наряду с властями штата и местной полицией, отметив, что, даже если на поиски потребуется двадцать лет, мы все равно найдем виновника. И в-третьих, на дороге с таким оживленным движением, как та, где нашли машину девушки, кто-нибудь обязательно что-нибудь да видел. Поэтому в газетных статьях должно промелькнуть, что полиция нашла свидетелей, заметивших кое-что подозрительное, и власти призывают всех сотрудничать со следствием.

Я рассуждал следующим образом. Если убийца подумает, что его кто-то видел (а такие обязательно найдутся), ему захочется обелить себя перед полицией, оправдать свое присутствие на месте преступления. Например, он может заявить: «Я проезжал мимо и увидел заглохшую машину. Я остановился и спросил, нужна ли владелице помощь, но она вроде сама справлялась, так что я поехал дальше».

Кроме того, полиция действительно частенько обращается к широкой общественности через каналы СМИ, однако не считает подобные заявления упреждающим приемом. Интересно, сколько преступников вот так проскользнули у сыщиков прямо под носом просто потому, что они не знали, кого искать? Я не хочу сказать, что по-настоящему ценным свидетелям следует бояться давать показания. Честные люди не только не подпадут под подозрение, но еще и помогут найти настоящего преступника.

В Сан-Диего такой прием сработал на ура. Субъект решил поучаствовать в расследовании и тут же был пойман.

— Ладно, Дуглас, все ясно, — нехотя ответило руководство Бюро. — Только держи нас в курсе, если снова соберешься провернуть такой фокус.

Бюрократы до жути боятся всего нового и инновационного.

Я надеялся, что так или иначе пресса поможет нам отыскать тайленолового отравителя. Для этого полиция и ФБР пригласили Боба Грина, именитого журналиста из «Чикаго трибьюн», который сотрудничал с несколькими изданиями. Он написал статью о двенадцатилетней Мэри Келлерман, самой юной жертве преступника и единственному ребенку у родителей, которые больше не могли иметь детей. Едва статья увидела свет, полиция и ФБР сделали стойку (а точнее, установили наблюдение) на дом и могилу девочки. Думаю, большинство участников операции считали мою задумку полной чушью: по их мнению, как угнетенные чувством вины, так и с улыбкой вспоминающие свои проделки убийцы ни за что не станут навещать могилы жертв. И все же мне удалось убедить детективов подождать хотя бы неделю.

Когда полиция установила наблюдение за кладбищем, я все еще был в Чикаго. Я знал, что мне не миновать всеобщего гнева, если на удочку никто не попадется. Еще бы: даже в самых комфортных условиях слежка представляет собой весьма скучное и утомительное занятие, что уж говорить о дежурстве по ночам на кладбище.

Поначалу все было тихо. Тихо и мирно. Вдруг на вторую ночь наблюдателям почудился какой-то шум. Они незаметно подкрались к могиле и услышали слова мужчины, по возрасту как раз подходящего к профайлу.

Голос у него дрожал, едва не срываясь на плач.

— Мне так жаль! — причитал он. — Я не хотел. Это вышло случайно! — Он умолял мертвую девочку простить его.

Черт подери, подумали копы, похоже, Дуглас прав. И повязали мужчину.

Увы! Он обращался не к Мэри.

Парня напугали до чертиков, а когда начали разбираться, оказалось, что он стоял у могилы, соседней с местом захоронения Мэри!

Выяснилось, что рядом с Мэри Келлерман в земле покоилась жертва ДТП, виновник которого скрылся с места аварии. Сам того не ведая, он явился прямо в лапы полиции с чистосердечным признанием.

Четыре или пять лет спустя полиция Чикаго вновь использовала тот же прием, расследуя очередное зависшее дело. Вооруженные советом координатора-инструктора ФБР Боба Саговски, они стали активно делиться информацией с газетами накануне очередной годовщины убийства. Полиция, как и ожидалось, застала у могилы преступника, который лишь сказал: «Что-то вы долго».

Но тайленолового отравителя на эту удочку нам поймать не удалось. В сущности, убийцу вообще так и не поймали. Задержали и осудили одного подозреваемого, проходившего по обвинению в вымогательстве, связанном с убийствами, но улик, необходимых для возбуждения дела о самом убийстве, оказалось недостаточно. Он подходил под психологический портрет, но во время «ночного бдения» уезжал из Чикаго. Впрочем, после того, как он оказался за решеткой, больше ни одного случая отравления тайленолом выявлено не было.

Естественно, за отсутствием судебного решения мы не могли с законной уверенностью утверждать, что поймали того самого отравителя. Ясно другое: сами того не ведая, следователи и полицейские иногда сажают по другим обвинениям преступников, виновных в совершении еще не раскрытых дел. Если действующий убийца вдруг останавливается, тому есть три главные причины — помимо простого желания отойти от дел. Во-первых, он мог совершить суицид, что вполне резонно в отношении определенного типа личности. Во-вторых, он куда-то переехал и продолжил свой промысел уже в другом месте. Кстати, благодаря компьютерной базе данных ФБР СППЛ (системе поиска преступников, совершивших преступление против личности), мы все успешнее пресекаем подобные проявления, предоставив возможность тысячам полицейских юрисдикций по всей стране обмениваться информацией в реальном времени. Ну и в-третьих, убийцу могли просто задержать за какое-то другое преступление — обычно за грабеж или попытку изнасилования, — так что он отбывает куда меньший срок, а власти при этом остаются слепы в отношении его самых жестоких деяний.

После дела о тайленоле мы еще не раз сталкивались со схожими инцидентами с участием поддельных лекарств, хотя в основе многих из них лежали куда более типичные стимулы. Например, попадалось обычное бытовое убийство, обставленное таким образом, будто супруг отравился некачественными медикаментами. Расследуя подобные случаи, полиция должна обращать внимание на то, сколько всего зафиксировано случаев отравления, разрознена или сконцентрирована их география, употреблялся ли препарат в относительной близости от предполагаемого места подделки, в каких отношениях находились жертва и тот, кто сообщил о ее смерти. Как и во всех других убийствах, где предположительно задействован личный мотив, нужно обязательно изучить историю конфликта и собрать всю возможную информацию о поведении подозреваемого до и после расправы.