Михаил Шервуд - Байки

У прораба Бондаренко был длинный нос и не было подбородка. Чтобы не походить на крысу, он носил бороду. Борода была похожа на проволочную, и это служило предметом постоянных шуток.

И ещё, он невнимательно читал наряды, в основном, смотрел на сумму. Если он считал, что денег слишком много, читал внимательно и безжалостно уменьшал. Он это умел.

А я был бригадиром молодым и, признаться, никчемным. Просто ребята решили, что если у меня почти десять классов, а у них по четыре, то бригадиром должен быть только такой высокообразованный. Я же не очень знал, что такое наряды, как их составляют и на основе чего. Ну и “пролетели” мы с заработком один месяц, второй. И ребята решили воспитывать из меня хорошего бригадира, устраивая мне воспитательный мордобой. Просто, если я слов не понимаю, должен понимать кулак. Не может быть, чтобы человек с таким образованием не мог ради бригады постараться. Не хочет – надо заставить. По–ленински: не можешь - поможем, не хочешь – заставим. Дали месяц на раздумье.

Чтобы разобраться во всем, нужно было время, а его не было, пора было составлять наряды. Я составил описание работ, но получалось мало. Что делать? Чтоб ты, зараза, думаю, со своей проволочной бородой, нечёсанной и неполотой. Передо мной пачка бланков лежала, и я чисто механически написал: “Прополка бороды про--раба Бондаренко, ед. изм –штука, кол-во – 10 тыс/м.кв., расценка – 10 руб/1000 шт”. И следующая строка: “Окраска бороды прораба Бондаренко в рыжий цвет квадратно-гнездовым способом”. Денег тоже немного. И так далее.

Только я вовсю расписался, как вваливается Бондаренко: “Сколько телиться будешь, завязывай.” Цапнул из рук наряды, быстренько просмотрел суммы, подмахнул и сунул себе в портфель. А я остался сидеть, как говорят, с раскрытым ртом. Когда он прочтёт, он же мне устроит. Должен же он читать, что там написано.

Оказалось, не должен. То есть, деньги мы получили, а ребята сказали, что вот, мол, просто побеседовали с тобой – и сразу денег больше стало. Да. Если бы они знали.

Приезжает старшая нормировщица: где Бондаренко? Где бригадир арматурщиков? Я уже всё понял: сейчас будут меня на четыре кости ставить. “Я бригадир, - говорю, -а какие дела?” Она сует мне этот наряд: что за цирк с бородой Бондаренко? Я объяснил, что это просто шутка такая, а прораб всё равно наряды не читает. Она похихикала немного, а деньги, мол, я с тебя сниму. И скажи спасибо, что без выговорешника останешься.

Но снять не получилось. Грянул День строителя с премиями, торжествами, поездками на лоно с дамами и бутылками. Спящему под кустом Бондаренко кто-то обрезал бороду и он решил, что это я, непонятно почему. Наверно, я громче всех смеялся. Началась разбираловка. Он попёр на меня: я тебя, щенка, сейчас на сучок одену, на ближайший листвяк повешу. А что, он здоровый мужик, а во мне и шестидесяти кило тогда не было. Ну, я со злости и рассказал ему о прополке и окраске бороды. Зачем же, дескать, резать, если мне заплатили за уход? Он взбесился – и на меня, а я от него. Выскочили на главного инженера. Бондаренко рассказал ему свою версию, я – свою. Главный, смеясь, обещал проверить наряды, и если действительно окажутся значительно заниженные суммы, прорабу придется заплатить из собственного кармана, из тех денег, что он получил в виде премии за экономию фонда заработной платы.

Деньги он нам вернул, но мне посоветовали валить с бригадирства. Я свалил.

Должен сказать, что никогда я не встречал подобных главных инженеров. А может, просто не встречал больше прорабов Бондаренко?

Срочную пришлось служить в маленьком городишке, жители которого солдат не любили. До сих пор не пойму, за что. Еще в карантине, помню, был случай. Шли мы из бани, и я попросил разрешения у помкомвзвода купить пачку сигарет. Он показал рукой: “Вон впереди магазинчик, бегом марш, до поворота роту догнать!”.

Вбегаю в магазин, а там очередь. Обращаюсь к людям: “Разрешите, пожалуйста, без очереди пачку сигарет, а то рота уходит”.И услышал возмущённые вопли: “Ах ты, жаба поганая, на наши деньги жрёшь, да ещё без очереди! Осточертела наглая солдатня, везде она воняет! На улицу не выйти , чтобы рожу поганую не увидеть!” И так далее. Кто-то из женщин взвизгнул: “Да выкиньте, мужики, этот кусок дерьма из магазина!” Двое любителей двинулись ко мне, протягивая руки: ”Ща мы тебя, жаба, поучим”. Я съездил сапогом в грудь одному из них, как учили. Он улетел в очередь, а я выскочил на проезжую часть. Как раз подходила рота и я нырнул в строй. Выбежавшая очередь полила нас матом. Помкомвзвода спросил: “Ну как, доволен?”. Я ответил: “Так точно, товарищ старший сержант, полностью доволен”.

Короче, прошло полгода до зимних учений, и я был твёрдо уверен, что нет хуже солдатской собачьей доли, а впереди ещё целых два года с полтиной. Да ещё учебка эта, мать бы её, гоняют с утра до вечера.

Ехать нам было в наш зимний лагерь под Дорогобужем-на-Днепре. Приехали мы ночью, мела позёмка, холодрыга в шинели. Меня воткнули посыльным по штабу, поэтому был свидетелем не очень понятного разговора КП с местным предколхоза. Тот предлагал помощь в разгрузке боевой техники и разобрать солдат по избам. КП твердо стоял на своём: солдат должен научиться стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы, а предколхоза стоял на своём. Люди хотят общаться с солдатами, у них тоже дети в армии служат. Народ и армия едины. Кончилось тем, что КП послал предколхоза подальше, а увидев меня, пообещал трое суток: нечего челюстью хлопать, наряд есть наряд.

Всю ночь я мотался с книгой приказов между станцией и лагерем, поспать не пришлось. Когда рассвело, я уже еле волокся по деревне, голодный, усталый и злой. Из переулка вышла бабулька в ватнике. Я хотел пройти мимо, она окликнула: “Погоди, сынок”. Вытащила из-за пазухи кринку и кружку: “Попей молочка парного, сынок. Мой внучок тоже вот служит, ему кто-то молочка нальёт”

Ноги у меня отказали, я плюхнулся в снег и заплакал.

В маленький городок под Москвой мы приехали уже вечером, поселились в холоднющем домике. Ребята взялись за отопление, а я пошёл за жратвой. В магазине была очередь и я, чтобы не напрягать, молча встал в хвост. Через пару минут вошла какая-то женщина и сразу заорала: “Верка, б…ь, ты что, слепая, дура! У тебя солдат в очереди стоит, идиотка! Совсем баба охренела!”.

Всё, думаю, сидеть нам до утра голодными. Очередь зашумела, расступилась и меня протолкнули к кассе. “Ты извини, солдат, мы не видели. Бери, что тебе надо”. Слегка обалдевший, я набрал продуктов и пошёл восвояси.

Мы подкрепились, и старшина сказал, что мы идём в кино, он узнал, где это. Деньги были у меня, я прошел к окошку кассы и постучал. ”Чё тарабанишь, кино началося, приходи завтра”-ответил женский голос. Я крикнул: “Всё, товарищ старшина, уже не пускают, опоздали”. Из окошка высунулась женская голова: “Какой старшина, вы чего, ребята?”.Увидела нас и заспешила: “Счас, ребятки, счас, всё будет, как надо”. Открыла входную дверь, завела нас в зал, где уже вовсю шёл фильм, включила свет и закричала: “Васька, солдаты пришли, давай сначала! Девки, разбирайте солдат!”.