Тимоти Листер - Двойной агент Сторм в Аль-Каиде и ЦРУ

Я никому из них не сказал, что официально не развелся с Каримой: насколько я знал, британское семейное право на Йемен не распространялось.

Для церемонии я заказал портному новый роскошный тауб и попросил йеменского друга одолжить мне 2000 долларов на подарок семье невесты. Проблема была в том, что друг забыл принести наличные, и ее дяде пришлось самому отыскать для себя деньги.

На моих приглашенных — ближайших друзей — ее семья смотрела искоса. Пришли Абдул, Джехад Мостафа, Самульски, рыжий датский обращенный Али и очкарик с длинной густой бородой, британский обращенный из Эйлсбери Рашид Ласкар, называвший себя Абу Муаз и часто остававшийся у меня дома.

А потом по йеменскому и мусульманскому обычаям мужчины и женщины разделились. Моя новая жена хотела, чтобы я остался с ней ради фотографий. Мне это казалось абсолютно неисламским, формой идолопоклонства. Также она настояла, чтобы на свадьбе звучала музыка. Помня о драке в Оденсе, я постарался, чтобы друзья-джихадисты к тому времени исчезли.

В конце долгого дня родственники привезли невесту в мой большой съемный дом. Вошло так много женщин в черном и парандже, что я понятия не имел, на ком женился.

Когда все ушли, я понял, что Фадия в панике. Со всем своим имуществом в чемодане она осталась в большом незнакомом доме наедине с громадным европейцем, боевиком-джихадистом, а теперь ее мужем. И как некогда я по дороге в Даммадж, она наверняка спрашивала себя, что здесь делает.

Я произнес несколько слов из Корана и прочитал молитву, а затем осторожно поднял с ее лица паранджу. По истинно йеменской свадебной традиции на ней был яркий арабский макияж и мехенди.

— Дорогая, — сказал я, — почему бы тебе не пойти и не умыть лицо?

Фадия была удручена, надеясь, что долгие часы наведения блеска заставят меня пасть на колени. Но для меня она со своей карамельной кожей и темными миндалевидными глазами была прекрасна и без макияжа.

Я помог ей снять навороченное свадебное платье. Это оказалось на удивление тяжело.

— Не могу поверить, — сказал я. — Как ты выдержала в нем целый день и не умерла от жары?

А вот чего она никак не ожидала, так это романтики и соблазнения в европейском духе. Я приготовил ей ванну со свечами, лепестками роз и травами — даже суровый джихадист может пустить в ход обаяние.

К сожалению, после купания она обильно надушилась тяжелыми сладкими йеменскими духами, которые я не переношу. Я попросил ее еще раз принять душ.

Вскоре она поняла, что вышла замуж за человека, чья жизнь пронизана исламом, а толкование Корана непоколебимо. У меня дома не было телевизора, из компьютера неслись крики джихадистов, а с кассетника — лекции по исламу. Она удивилась, когда в первый день семейной жизни я разбудил ее в 4 часа утра. Для меня готовиться к фаджру — первой молитве нового дня — было делом обычным. Я сразу встал, чтобы умыться и отправиться в мечеть на предрассветную молитву, а моя сонная жена, наконец, проснулась, чтобы помолиться дома.

После нашего первого совместного завтрака я спросил, не могла бы она мне помочь так же, как Карима, прочитать Коран на арабском. И я показал ей несколько длинных видеороликов на компьютере. Я был настолько поглощен этой священной войной, что это казалось мне совершенно естественным. Она поморщилась и нежно напомнила мне, что сегодня первый день нашей семейной жизни, мы должны считать его медовым месяцем и стараться вместе расслабиться. Поэтому мы взяли Усаму в «Фан Сити» — ответ Саны на «Диснейуорлд». Его ворота представляла собой бледная цветная репродукция башни замка, за которыми на каруселях катались девушки в черных никабах, летая в воздухе будто ведьмы.

Фадия не особо соблюдала религиозные ритуалы, я решил, мне потребуется несколько недель, чтобы наставить ее на путь истинной мусульманки. У нее были другие идеи, никаб она носить не хотела, зато вынашивала коварные планы по ослаблению моей религиозной смирительной рубашки.

Мы не были женаты и недели, когда в один прекрасный день я попросил ее сесть, потому что мне надо сказать ей нечто очень важное. Она встревожилась: может, я болен СПИДом или еще чем?

— Мне надо вести джихад, и я должен ехать в Сомали, — сказал я. — Поэтому тебе нужно подготовиться.

Многих потенциальных джихадистов — на Западе и в арабском мире — вдохновили события в Сомали. Ополчение под названием «Союз исламских судов» положило конец военной диктатуре и анархии почти на всей территории этой отсталой страны. Спокойствие вернулось на улицы Могадишо, города, в котором увязли международные миротворцы. Для воинствующих исламистов вроде меня Сомали была редкой и славной победой, когда подлинные исламские принципы принесли стабильность.

— Ты должна гордиться мной и поддерживать меня, — сказал я ей.

Фадия была ошеломлена, но ничего не сказала. Молодая йеменская жена в таких делах мужу не перечит.

— Сегодня джихад неизбежен. Ислам не только мир, и если тебе так говорили, когда ты ходила в школу, это была неправда.

Моя решимость ехать в Сомали окрепла, когда в июле 2006 года Эфиопия, подталкиваемая администрацией Буша, ввела в Сомали войска [86] ввелавСомаливойска: Mohamed Olad Hassan, «Ethiopian Force Enters Somalia», Associated Press, 20 July 2006. для поддержки слабого переходного правительства, зашатавшегося под натиском «Союза исламских судов». Для всякого уважающего себя джихадиста вторжение христианских солдат в мусульманскую страну означало личное оскорбление. Если я хотел стать истинным джихадистом, я должен вернуться в Данию и заработать необходимые деньги — тысячи долларов, — чтобы помочь изгнать эфиопов.

Когда я собирался покинуть Йемен, Анвар аль-Авлаки исчез. В один из жарких дней того лета он не смог прийти в мой дом, чтобы продолжить цикл лекций. Я расстроился: они были изюминкой моей недели.

Несколько дней спустя я узнал от Абдуллы Мисри, финансиста йеменской «Аль-Каиды», что Авлаки арестован. Ему предъявили расплывчатое и почти наверняка сфабрикованное обвинение в причастности к заговору с целью похищения одного шиита и американского чиновника. Дело так никогда и не дошло до суда, и его сторонники были убеждены, что обвинения были результатом давления американцев на йеменские власти [87] Документы, в июле 2013 года полученные организацией «Джудишл Уотч» в соответствии с законом США о свободе информации, свидетельствуют, что за годы, прошедшие с тех пор, как Авлаки покинул Америку, интерес ФБР к нему, несомненно, возрос. В служебной записке от 1 декабря 2006 года с грифом «Секретно», составленной в управлении ФБР в Сан-Диего, содержится запрос на доступ к Авлаки, находящемуся в тюрьме. «Авлаки покинул Соединенные Штаты в начале 2002 года. С момента допроса в сентябре 2001 года об Авлаки получена важная информация», – говорится в записке. «В настоящее время неизвестно, будет ли допрос проводиться в течение одного или двух дней и будет ли задействован полиграф. Конкретные запросы из Сан-Диего поступят после согласия на доступ к Авлаки со стороны официальных лиц Йемена», – сказано в записке. В том же документе упоминался допрос агентами ФБР некоего Ияда Рабаба, который помог некоторым угонщикам 11 сентября найти в Вирджинии жилье, а также незаконно получить водительские права. Позднее Рабаб заявил, что в мечети Дар-эль-Хиджра вместе с Анваром Авлаки встретился с Хани Ханжуром и Навафом аль-Хазми. У Бюро было множество других вопросов к Авлаки. Среди них «зарубежные поездки в 2000 и 2001 годах, контакты в Сан-Диего с лицами, подозреваемыми в связях с международным терроризмом, участие в сборе в США средств для известных террористических организаций, а также участие в преступной деятельности по поддержке террористических организаций». .