Тимоти Листер - Двойной агент Сторм в Аль-Каиде и ЦРУ

Даже когда события развивались медленно, мне было трудно отключиться. Часто Фадие приходилось задавать мне один и тот же вопрос по нескольку раз, прежде чем я отвечал. Мой разум был далеко, я думал о следующем электронном письме, которое мне нужно написать, или о том, как мне расширить свою сеть джихадистов. Даже по выходным мне было трудно сосредоточиться на детях, оставляемых на мое попечение. Шпионаж поглощал все силы.

Однажды вечером мы с Фадией уселись посмотреть фильм Джорджа Клуни «Сириана», триллер, действие которого происходит на Ближнем Востоке. Вскоре действие меня захватило, я видел как неправдоподобные моменты, так и попытки воссоздать все тонкости ремесла шпионажа. Но во мне преобладало недоверие к отдельным персонажам. И еще мне отчаянно захотелось исповедаться Фадии, указать на экран и признаться: «Именно так я себя чувствую». Но я знал, что это невозможно.

Иногда я долго колесил по сельской местности. Ставил CD-диск группы «Металлика», врубал полную громкость и расслаблялся. Иногда после прогулки я отправлялся в деревенский паб выпить пинту пива и поболтать с завсегдатаями. Маловероятно, чтобы мусульмане болтались в таких местах. На пару драгоценных минут мне просто требовалось сбросить маску.

Не все экстремисты в Бирмингеме были трепачами. Вскоре я познакомился с одной из самых скользких фигур в городе, пакистанцем, которого я знал только по имени Шахиир. Около тридцати, плотного телосложения и вечно в спортивном костюме. Чисто выбритый и красивый, он, казалось, искал неприятностей. У него уже была судимость: еще подростком он совершил вооруженный разбой и недавно освободился.

С Шахииром меня познакомил один из самых активных городских экстремистов в марокканской кондитерской в Алом Рок. Как большинство молодых мусульман, радикальных идей Шахиир нахватался в тюрьме. Возможно, он, подобно другим, искал искупления. Немногословный Шахиир был человеком действия. Когда я сказал, что знаком с Авлаки, и рассказал ему о нашей недавней встрече в Йемене, он начал открываться.

— Брат, мы должны сражаться с кафирами, — сказал он, когда мы взяли по куску марокканского торта мескуты.

Вечером, когда вышли из кондитерской под дождь, Шахиир пристально на меня посмотрел.

— Мурад, я хочу стать шахидом, Иншааллах.

Его слова повисли в воздухе. Он серьезно? Или проверяет меня? Я велел себе не торопиться, пусть продолжает. Я не выказал ни пренебрежения, ни чрезмерного интереса. Я вспомнил совет Люка, психолога MИ5.

— У тебя есть идеи? Ты знаешь датскую газету, напечатавшую карикатуры на Пророка Мухаммеда, мир ему. Знаешь что-нибудь о системе их безопасности? — спросил он меня [116] Эта датская газета – «Юлландс-Постен», в сентябре 2005 года опубликовавшая неоднозначные карикатуры на Пророка Мухаммеда. Один из датских карикатуристов, Курт Вестергор, изобразил Пророка Мухаммеда с бомбой в тюрбане. В начале следующего года карикатуры после перепечатки в нескольких других европейских изданиях вызвали бурные протесты в мусульманском мире из-за исламского табу на изображения Пророка. .

— Могу разузнать, — ответил я.

— Ты знаешь, как раздобыть в Дании оружие? — спросил он.

— Раздобыть можно, — сказал я. На память пришло мое прошлое в «Бандидос».

— Пойми, я хочу умереть в этом нападении. Хочу, чтобы меня застрелили, хочу, чтобы меня убили фисабилиллях [во имя Аллаха], — сказал он.

«Пора звонить Солнышку», — подумал я.

Солнышко работала с Энди, моим старшим куратором в МИ5, и стала главным моим контактным лицом в агентстве. Кланг и датчане прозвали ее так за жизнерадостность. Ей было лет двадцать пять, она отлично овладевала ремеслом, и у нее было блестящее чутье. Никаких внеслужебных отношений она не допускала. Как-то после закрытия бара Кланг ущипнул ее пониже спины, и она заорала так, что он отскочил, будто ошпаренный кот.

В отличие от Мэтта Солнышко не читала Горация в оригинале, зато хорошо читала по лицам. Она перекрасилась в блондинку и напоминала симпатичную простую девчонку. Я думал, она не выделялась специально, понимая, что люди с большим доверием воспринимают привычное.

— Надо встретиться, — позвонил я ей в тот же вечер.

— Так точно — в 11 утра, — сказала она и повесила трубку. Она любила военные клише.

На следующее утро я ждал встречи у супермаркета «Сэйнсберис» на окраине Бирмингема. Сидел в машине и смотрел на спешащих мамочек, управлявшихся с тележками и непослушными детьми.

Зазвонил телефон.

— Иди к дальнему концу стоянки. Увидишь красный «Вольво». Не останавливайся. Мы тебя подберем.

Ко мне подъехал белый фургон с вентиляционной установкой на крыше. Из него, улыбаясь фирменной улыбкой, выглянула Солнышко.

— Прыгай назад.

Сзади не было окон, и я понятия не имел, куда мы едем. Через сорок минут мы прибыли. Я знал только, что это могло быть за углом.

Раздался лязг цепи, потом механический скрежет — возможно, поднимались ворота гаража. Невидимый мне шофер дал газ, и мы въехали. Дверь за спиной с грохотом опустилась.

— Ясно! — сказала по рации Солнышко. Дверь открыл мужчина. Это был Кевин, тоже из команды Энди. С виду Кевину было чуть больше двадцати, и, вполне возможно, он был одним из организаторов наших приключений на открытом воздухе, поджигая стога и засовывая ядовитых змей в дупла деревьев. Спорить с ним я бы не стал.

Казалось, мы на большом складе — в одном из оперативных центров MИ5.

С виду походило на типографию, переделанную под архитектурное бюро. Плакаты на стенах и ряды столов, освещаемых свисающими с высокого потолка лампами. Отнюдь не хай-тек. Подключение к Интернету, несколько компьютеров, и все.

В углу маленький кабинет, только стол и стулья. Меня ждал Энди. Солнышко и Кевин предоставили ему задавать вопросы. Я рассказал ему о встрече с Шахииром.

— Тебе необходимо продолжать с ним говорить, — выслушав меня, сказал Энди. Это был первый из целого ряда моих докладов, по мере прояснения замыслов Шахиира.

Шахиир был чрезвычайно осторожен. Во многом он был страшнейшим кошмаром MИ5: умный профессиональный преступник, ставший на путь шахида. Со мной говорил только наедине и на улице. Мы совершали долгие прогулки по парку Алум Рока. Требовал, чтобы я не брал мобильника, и каждый раз, ощупывая, проверял меня.

— Просто предосторожность, брат, — говорил он.

— Он на самом деле опасен, настоящий псих, — сказал я Энди при следующем докладе. — Что, черт возьми, мне делать? Я единственный, кому он рассказывает все это дерьмо.

— Просто продолжай с ним говорить, — ответил Энди с тревогой в голосе.

Зная мишень Шахиира, я не удивился появлению датских кураторов.

— Министр проинформирован о деле, — сказал мне Кланг. — Начальство действительно ценит твою работу.