Тимоти Листер - Двойной агент Сторм в Аль-Каиде и ЦРУ

Пока я думал, он наклонился вперед и тихо сказал: «Вы его казните, чтобы не навлечь подозрений и не вызывать у ваших товарищей сомнений».

Мы говорили о бремени двойной жизни и о моем разрыве с Каримой. Он лучше, чем я, мог вообразить, понял, с каким давлением мне пришлось столкнуться.

Вечером все немного расслабились. Мы играли в бинго, и датчане мухлевали. Им также показалось забавным водить лучом лазерной указки по лицам моих британских кураторов и оттопыренным ушам Мэтта, когда мы пытались говорить о деле. Порой их выходки выводили из себя, и я чувствовал, что они слишком фамильярны со мной.

Словно стараясь смутить меня еще сильнее, Кланг принялся неуклюже приударять за Эммой. Но, похоже, больше повезло Мэтту. Я заметил между ними особую взаимную симпатию.

Британцы были деликатны, но настойчивы. Я посчитал, что мне лучше работать с ними. Это была бы обоюдная ответственность. С ними я мог рассчитывать на должную подготовку и поддержку. А ЦРУ меня использует, а потом бросит на произвол судьбы.

Напряженность между британцами и американцами нарастала, и я обратился за советом к датским кураторам. Шаг неверный. Их манили деньги и возможности ЦРУ.

— С янки ты дальше пойдешь, — говорил мне Кланг, — и они больше платят.

Я возразил. Мэтт, Энди, Эмма и другие сотрудники из двух отделов британской разведки — хорошие друзья, честные и умные. Они зажаты в тисках бюрократии и инструкций, но они профессионалы.

Американцы ответили на ухаживания за мной со стороны англичан на датском прибрежном курорте Хельсингёр, иногда именуемом столицей «датской Ривьеры». Его самая известная достопримечательность — ренессансный замок Кронборг под названием «Эльсинор», выведенный Шекспиром в качестве места действия «Гамлета», — подходящая обстановка для обсуждения планов по сокрушению принца джихада.

Под конец встречи Джед отозвал меня в сторонку.

— Ведь у тебя с женой не было медового месяца? — спросил он, и его ледяные глаза на миг потеплели.

— Нет. За последние два года у меня просто не было времени.

— Можешь считать это нашим подарком. Только скажи нам, куда ты хочешь поехать, и мы все устроим, — проговорил Джед.

Я был польщен. Они относились ко мне серьезно. Может, так принято завоевывать доверие ценного источника. А с учетом ухаживаний за мной англичан ход своевременный. Я принялся планировать очередную поездку в Таиланд в надежде, что она будет более приятной.

Моя работа на датчан и британцев становилась все труднее и опаснее. Мне требовалась история для прикрытия. В Дании прикрытие, или «легенду», мне обеспечил болтливый и недалекий босниец Аднан Авдич, знакомый мне со времен радикального подполья. Он сидел за решеткой, прежде чем ему вынесли оправдательный приговор по делу о терроризме [114] Авдича арестовали в 2005 году в Боснии по обвинению в террористическом заговоре. Суд присяжных признал его виновным, но через несколько дней коллегия в составе трех судей его оправдала за «недостаточностью доказательств». [115] вынесли оправдательный приговор по делу о терроризме: См. «Danish teenager sentenced to 7 years in Bosnia-linked plot», Associated Press, 16 February 2007. .

В один прекрасный день я подобрал его на окраине Копенгагена в новехонькой «Тойоте». Ее арендовала датская разведка, что было частью легенды, но Аднан думал, что машина моя.

— Отличная тачка, Мурад! Наверняка обошлась тебе в кругленькую сумму, — сказал он. Мы поехали и заговорили о джихаде.

— Мне нужно сделать небольшой крюк, кое-что сбросить.

Как я и рассчитывал, он не смог сдержать любопытства.

— Что?

— Это ради джихада. Никому ни слова.

Я помолчал и украдкой огляделся.

— Открой бардачок, посмотри, но только руками не трогай, чтобы не оставить отпечатки пальцев.

Он в изумлении уставился на маленький пакетик с белым порошком.

— Ух ты, Мурад, ты уверен, что это можно?

— У меня есть фетва, — ответил я.

Ему не следовало знать, что в пакетике смесь муки и крошеного свечного воска.

Я остановился перед местом встречи.

— А теперь выходи и подожди меня, — приказал я ему.

На углу улицы стоял мужчина в коричневой косухе. Я передал ему пакет, зная, что Адиан увидит, как совершилась сделка.

Уходя с пакетиком, мой старший куратор Сёрена улыбался. Он явно наслаждался яркой эпизодической ролью уличного дилера. В Англии МИ5 также организовала мне прикрытие для отвода любых подозрений относительно получаемых мною наличных денег: лицензированный водитель такси в Бирмингеме. Правительство Ее Величества даже купило мне микроавтобус «Мерседес» с кожаными сиденьями.

Я начал работать в таксомоторной компании Алум Рока, принадлежащей одному пакистанскому бизнесмену. Его сын, Салим, которого я впервые встретил на собрании «Аль-Мухаджирин» в Лутоне, был на заметке в МИ5. Там надеялись, что, если мы будем работать вместе, мне удастся войти в круг местных пакистанских экстремистов. Службу безопасности особенно тревожила эта категория подозреваемых, поскольку в нескольких заговорах в Великобритании участвовали молодые люди пакистанского происхождения, некоторые из них обучались делать бомбы в лагерях «Аль-Каиды» на своей исторической родине.

Но проникнуть в круг пакистанских радикалов было трудно. К мусульманам других этнических и национальных групп, а в особенности к обращенным, они относились с подозрением. После преодоления КПП в подконтрольных племенам районах колесить в такси по Бирмингему было чудовищно скучно. В конце концов, я заявил МИ5, что работа в такси не для меня.

Я не мог привыкнуть к семейной жизни в Бирмингеме. Фадия вернулась со мной, и мы переехали в муниципальный жилой дом на Уотсон-роуд, невзрачной улице в Алум Роке. Трудно вообразить обиталище ужаснее, но такова была цена за мое прикрытие. Повсюду валялся мусор. Банды молодых пакистанцев устраивали разборки с поножовщиной. Фадия жаловалась, что крысы были больше кошек. Я отчаянно хотел сказать ей, что она заслуживает большего и я могу ей это предоставить, убожество нашей жизни возвело между нами стену. Но ради ее и своей безопасности я не мог рассказать ей, зачем мы на самом деле живем в таком районе.

Фадия не подозревала, что за ее возвращением в Европу стояли спецслужбы. Датская разведка сдержала обещание организовать ей предоставление студенческой визы для возвращения в Данию, а видом на жительство в Европе сроком на пять лет, выданным британским посольством в Копенгагене, она была обязана секретной службе Ее Величества.

Мобильный телефон был важнейшим средством связи с кураторами. Только они знали мою тайную миссию. С Клангом я разговаривал по нескольку раз в день, мы передавали друг другу информацию и обменивались идеями. Мои кураторы из MИ5 звонили пару раз в неделю, обычно для того, чтобы договориться о встрече.