Барбара Эрлих-Уайт - Ренуар. Частная жизнь

Увы, но эти дружеские отношения завершились в 1892 году. Эжен долго болел и 13 апреля 1892 года скончался в возрасте 59 лет. После его смерти Ренуар стал относиться к Моризо еще бережнее. Он шутливо писал ей: «Часто думаю о тебе, но совершенно забыл о своей роли семейного советника» [725] Ренуар – Моризо, без места, без даты [ок. 1892] // Hommage à Berthe Morisot et à Pierre-Auguste Renoir. P. 27. , а также уговаривал ее не бросать живопись [726] См.: Renoir’s letters to Morisot after her husband’s death // Morisot . Correspondence. P. 191–212. . Доверие к Ренуару и восхищение им заставили Моризо попросить его стать вторым, неофициальным опекуном Жюли.

Малларме и Ренуар никогда не стали бы столь близкими друзьями, если бы не ужины у Моризо по четвергам, которые проходили с середины 1880-х [727] Ibid. P. 144. . Поэт попросил Моризо и Ренуара проиллюстрировать книгу его стихов «Страницы». В 1887 году Ренуар отправил Малларме одну из иллюстраций – нарисованную тушью обнаженную женщину, назвав работу «Феномен будущего». В 1889 году по рисунку была сделана гравюра, ставшая фронтисписом книги [728] Dauberville . Vol. 2. Pl. 1603; Delteil . Le Peintre-graveur illustré. Vol. 17. Pl. 3, эстамп. . Это была первая гравюра Ренуара, и впоследствии он писал Малларме: «Дорогой Поэт, позволь мне выставить единственную выполненную мною гравюру – она принадлежит тебе. Я собираюсь принять участие в выставке, где наличие гравюр является обязательным условием [в 1890 году Дюран-Рюэль планировал устроить выставку работ художников, работающих в технике гравюры]» [729] Ренуар – Малларме, без места, без даты [ок. 1890] // White . Renoir: His Life, Art, and Letters. P. 178. Хотя Дюран-Рюэль запланировал несколько выставок гравюр художников, работы Ренуара в них включены не были. . Когда в 1891 году «Страницы» Малларме увидели свет, он подарил один экземпляр Ренуару, подписав его: «Дорогой Ренуар, я счастлив, что в этой книге твое имя связано с моим. Стефан Малларме» [730] Mallarme, Stephane . Pages. Brussels: Edmond Deman, 1891; с посвящением Малларме, взято из: Hôtel Drouot book sale catalogue, June 1986, no. 39. . На следующий год Ренуар написал портрет Малларме [731] Dauberville . Vol. 2. Pl. 1256. .

Что касается Моризо, тесная дружба связывала их с Ренуаром еще со времен первого их общего показа – совместной выставки импрессионистов в 1874 году. Отношения всегда оставались ненавязчивыми, у двух художников было много общего. Они были почти ровесниками, и связывало их не только творчество, но и особое восхищение Эдуардом Мане, наставником Ренуара и деверем Моризо. И он, и она были чрезвычайно общительны.

Но какой бы тесной ни была дружба Ренуара с Моризо, он никогда не вовлекал в эти отношения Алину. Женщины мало знали друг про друга. Алина была на восемнадцать лет моложе, не испытывала профессионального интереса к искусству, а кроме того, выросла без любви, без братьев и сестер, брошенная родителями. Неудивительно, что она сделалась одиночкой, о чем когда-то писала ее тетя: «Ей не удается завести друзей» [732] Викторина Шариго – Эмили Шариго, [Эссуа], без даты // Pharisien . Celebrites d’Essoyes. P. 54. . Поскольку Алине всегда приходилось рассчитывать только на собственные силы, она выросла упрямой и не склонной к компромиссам. В отличие от Ренуара, с его даром вовлекать других в свои дела, Алина всегда добивалась своего без посторонней помощи. И вот когда Ренуар согласился взять ее в жены, в ее руках оказались власть и статус, позволявшие ей поступать как вздумается. Алина, как правило, умела настоять на своем, а Ренуар поступал по-своему за ее спиной. Она часто игнорировала его пожелания, а он, как мы уже видели, часто жаловался на это в письмах к друзьям.

Одним из способов проявления власти были для Алины семейные каникулы у моря. Алина любила воду и в детстве часто шлепала по реке Урс в Эссуа. С августа по конец октября 1892 года, когда Пьеру было семь лет, семья жила в Бретани: они останавливались в разных гостиницах у воды, в Порнике, Нуармутье и Понт-Авене [733] «Отель де лион д’ор» и «Шале де рошер» в Порнике, «Отель де вуаяжер» в Понт-Авене. . Ренуар пытался писать пейзажи и действительно написал много, хотя и жаловался, что ему плохо у моря [734] Dauberville . Vol. 2. Pl. 867, 927, 959 (Порник, 1892); Pl. 859–865 (Нуармутье); Pl. 780, 866, 924, 926, 1656 (Понт-Авен). . Кроме того, Алина настояла, чтобы он научил Пьера плавать. Об этом он упоминает в нескольких письмах, в том числе и к Моризо: «В итоге я застрял в Порнике, где учу сына плавать; все, конечно, хорошо, но мне надо бы писать пейзажи» [735] Ренуар – Моризо, Порник, без даты [5 сентября 1892] // Morisot . Correspondence. P. 195. . Жалуется он на судьбу и Берару: «В данный момент я на пляже, что меня совсем не радует» [736] Ренуар – Берару, Порник, 5 сентября 1892, взято из: Hôtel Drouot sales catalogue, 22 June 1979, no. 108. . В последний месяц пребывания в Бретани он начал терять терпение. Он пишет Мюре из Понт-Авена: «Короче говоря, я всего лишь приехал сопровождать свою жену, которой нравится путешествовать, и… я здесь, и здесь я останусь. Уезжая, я ворчал. Терпеть не могу постоянные переезды» [737] Ренуар – Мюре, Понт-Авен, без даты [1892] // Gachet . Lettres impressionnistes. P. 108. .

Возможно, именно потому, что после женитьбы Алина стала куда более властной, Ренуар решил скрыть от нее еще одно важное событие: участие в организации свадьбы своей незаконнорожденной дочери Жанны. По мере того как прогрессировал ревматоидный артрит, художник все отчетливее понимал, что не хочет, чтобы Алина узнала про Жанну. Возможно, растущее самоуправство Алины окончательно убедило его в том, что, если Алина проведает про существование Жанны, она запретит ему общаться с дочерью. В этом плане Ренуар Алине не доверял. Его отношения с Жанной в ее детские годы и до двадцатидвухлетнего возраста никак не задокументированы – до 1892 года не сохранилось ни одного письма. Учитывая, что Жанна аккуратно сберегла все письма от отца, а от матери – ни единого, можно предположить, что Лиза не поддерживала с ней никаких отношений. Лизина жизнь сложилась так, что она, видимо, не могла уделять внимания дочери [738] О браке Лизы и ее последующих детях см. главу 1. .

Нам не известно ни одного письма Ренуара к Жанне до 1892 года, однако весьма вероятно, что в годы ее детства он навещал ее и ее приемных родителей, когда отправлялся писать портреты или пейзажи. Если он встречался с Жанной, его наверняка трогало ее разительное сходство с матерью. Среди писем отца, которые сохранила Жанна, есть конверт со штемпелем от 11 февраля 1892 года, подписанный почерком Ренуара: «Мадемуазель Жанне Ренуар». Из этого можно заключить, что он не только одобрял то, что она использует его фамилию, но и сам называл ее так же [739] Не опубликовано; Ренуар – «мадемуазель Жанне Ренуар», Париж, 11 февраля 1892, частное собрание. Конверт воспроизведен в: Gélineau . Jeanne Tréhot, la fille cachée. P. 30. . Через несколько дней после письма, которое сохранилось в конверте от 11 февраля, Ренуар написал еще одно, в нем он называет Жанну на «ты», как и положено отцу [740] Не опубликовано; Ренуар – Жанне Трео, февраль 1892, частное собрание. . Для Франции конца XIX века признание отцом незаконнорожденной дочери было делом необычным, так что удивительно, что Ренуар вел себя как настоящий отец, а еще удивительнее, что он позволял Жанне использовать свою фамилию: в церкви и в родном городке ее знали как Ренуар. Задолго до этого, в возрасте одиннадцати лет, Жанна зарегистрировалась как «Ренуар» в деревенской школе, та же фамилия используется в официальных церковных документах начиная с 1885-го и по 1893 год [741] Gélineau . Jeanne Tréhot, la fille cachée. P. 23–24. . Можно с уверенностью утверждать, что Ренуар сам разрешил Жанне использовать свою фамилию, поскольку священник, который до того записал ее как Трео в свидетельстве о третьем крещении в 1875 году, согласился поменять ее фамилию на Ренуар в свидетельстве о первом причастии 24 июля 1881 года и в свидетельстве о конфирмации от 15 июня 1882 года.