Десмонд Сьюард - Семья Наполеона

До того как «скорбный цветок гордой Австрии» (как выразился Байрон) покинула Орлеан, она дала понять, что желает воссоединиться с супругом. Вот что она писала ему; «Я хочу быть подле тебя и ухаживать за тобой». Более того, она послала ему тридцать ящиков с золотыми слитками на сумму более двух с половиной миллионов франков. С большим трудом ее удалось отговорить от намерения ехать к нему в Фонтенбло. Секретарь Марии-Луизы, барон де Меневаль докладывал секретарю Наполеона на следующий день после отъезда из Орлеана: «Фактически она пленница, страдающая и глубоко озабоченная». Ее отец, император Франц, уговорил ее выехать из Рамбуйе в Вену всего лишь на пару месяцев. Императрица написала Наполеону, что ее отец был «весьма добр» к ней, хотя это «не излечило меня от ужасного потрясения, пережитого мной, когда он запретил мне присоединиться к тебе, видеть тебя, уехать вместе с тобой», после чего добавила: «Я не смогу быть счастлива без тебя». Эта познавшая радости телесной любви женщина говорила чистейшую правду.

Она пробыла с сыном в австрийской столице до конца июля, а затем, оставив мальчика с гувернанткой мадам де Монтескье, отправилась на воды в Экс-ле-Бен для поправки здоровья.

В специально снятой для нее вилле в распоряжение Марии-Луизы был предоставлен конюший и мажордом генерал фон Нейпперг, получивший от Меттерниха детальнейшие инструкции.

Барон фон Нейпперг должен с предельным тактом отговорить герцогиню Колорно (вымышленное имя для Марии-Луизы) от поездки на Эльбу, поездки, которая больно отзовется в отцовском сердце Его величества, что лелеет в душе самые нежнейшие надежды на счастье своей дочери. Вот почему барон обязан убедить (ее), любыми средствами отговорить от задуманного».

Князь Меттерних имел в виду именно «любые» средства, когда писал барону.

Генерал-лейтенант Адам, барон фон Нейпперг, колоритное сочетание дерзкого кавалериста и светского дипломата, был человеком, чья судьба тесно переплелась с судьбами наполеоновского клана. Родился этот «немецкий Байяр», как назвала его мадам де Сталь, в 1775 году. Принадлежал Нейпперг к древнему швабскому роду и с пятнадцати лет служил в гусарах. Карьера его была воистину выдающейся. Не успел он вступить в австрийскую императорскую армию, как от удара французской сабли в битве при Неервиндене лишился глаза, что, правда, ни в малейшей степени не охладило его боевого пыла, и он продолжал принимать участие в нескончаемых кампаниях против революции и Бонапарта, включая сражение при Маренго. Французов он ненавидел, как никого в мире. В 1810 году Нейпперг был направлен австрийским посланником в Стокгольм, где добился удивительных успехов, сумев склонить Бернадота на сторону русских против Наполеона. Искусное командование кавалерией и личный героизм у Лейпцига в 1813 году способствовали его повышению до чина генерал-лейтенанта. Именно Нейппергу было предоставлено почетное право принести весть о победе в Вену. В следующем году он имел поразительный успех в качестве австрийского посланника в Неаполе, где вынудил флюгера-Мюрата подписать договор с союзниками о совместных действиях против Франции. Позже, в 1815 году, на поле боя Нейпперг лично разбил все честолюбивые планы Мюрата. В 1814 году он ввел первые австрийские части в столицу Евгения, Милан. Нейпперг уже встречался с императрицей, когда был одним из ее двенадцати камергеров во время визита в Прагу в 1812 году, хотя тогда она вряд ли обратила на него пристальное внимание. Тем не менее она не могла не заметить его, этого «beau sabreur» «старого режима», который наверняка являл собой колоритную фигуру, — мужественный красавец в ослепительном гусарском мундире с черной повязкой на одном глазу. Он был крепкого сложения, со светлыми кудрявыми волосами и короткими светлыми усами. Лицо его было цветущим, хотя и немолодым (Нейпперг был всего на шесть лет моложе Наполеона).

Разумеется, он обладал безупречными манерами, был немного поэтом в душе, любил хорошую музыку и сам играл на рояле. Помимо всего прочего, женщины находили его на редкость привлекательным.

Мадам де Сталь, знаток мужчин, заметила по поводу знаменитого сердцееда: «Своим единственным уцелевшим глазом он умел покорять прекрасный пол в два раза быстрее некоторых, имевших оба». Нейпперг попадал в бесконечные любовные истории, и его личная жизнь стала притчей во языцех для любителей посплетничать. В 1813 году, после того как его первый брак был признан недействительным, Нейпперг женился на графине Терезе Рамондини, которая сбежала с ним от супруга еще несколько лет назад. К этому времени у них уже было пятеро детей, родившихся вне брака.

Случилось именно то, что и предвидел Меттерних, выбрав Нейпперга на выполнение столь деликатной миссии. Еще 18 августа 1814 года Мария-Луиза писала Наполеону с искренней любовью: «Как счастлива бы я была, сумей присоединиться к тебе в тот момент, когда со мной будет сын. Я распорядилась, чтобы его привезли ко мне, как только получила от отца письмо, в котором он приглашает меня в Вену на конгресс, где будут обсуждаться интересы моего сына. Я чувствую себя совершенно несчастной при мысли, что я не с тобой на твоем счастливом острове. Он стал бы для меня раем».

Это письмо стало последним, которое Мария-Луиза отправила императору как любящая супруга. Оно было написано в ответ на секретную записку, доставленную в Экс-ле-Бен тремя тайными агентами. В ней Наполеон умолял супругу приехать на Эльбу одной; в Генуэзской гавани ее уже поджидал специальный бриг. Однако один из агентов, Мюро де Сорбе (капитан императорской гвардии на Эльбе), был разоблачен и арестован. Мария-Луиза была вынуждена дать отцу обещание, что не посмеет уехать на Эльбу без его разрешения. Она даже согласилась вернуться в Вену через Швейцарию. И коль ей возбранялось жить на Эльбе, она все еще лелеяла надежду править в Парме, а мысль потерять эти владения страшила ее. Мария-Луиза неплохо провела время в Швейцарии. 24 сентября она посетила капеллу Телля и, застигнутая ужасной грозой, была вынуждена заночевать в местной гостинице «Золотое солнце», где и стала любовницей генерала. Не успела она вернуться в австрийскую столицу, как венские острословы окрестили ее «мадам Нейпперг». Во избежание двусмысленности ее положения и ради того, чтобы сей роман мог продолжаться и дальше, Нейпперга назначили ее камергером.

Как и следовало ожидать, Жозеф сумел устроить для себя в ссылке недурное финансовое положение. Когда он бежал из Парижа, то прихватил с собой семь подвод, груженных серебром и дорогой мебелью. По чистой случайности, американец французского происхождения Джеймс ле Рей предложил ему свои услуги, как только в начале апреля Жозеф объявился в Блуа. Будучи всегда лучшим бизнесменом, нежели политиком, Жозеф обменял свои пожитки на недвижимость в США.