Десмонд Сьюард - Семья Наполеона

Жозеф предпочел капитулировать и даже не удосужился при этом поинтересоваться мнением Мармона. Император ничуть не сомневался, кто истинный виновник сдачи города, «эта свинья Жозеф, вообразил, будто он может командовать армией не хуже, чем я!» Однако у Жозефа в данном случае вообще не было ни малейшего желания командовать.

Императорское семейство — Мария-Луиза, римский король, «мадам мать» и Екатерина (наконец-то в положении!) — покинули Тюильри вместе со своей свитой в десяти зеленых каретах в 9 часов утра 28 марта. В сопровождении 1200 конных гренадеров и улан они выехали в Рамбуйе, где к ним присоединился Луи «в состоянии такой паники, что желал поскорее укрыться в какой-либо крепости», — вспоминала впоследствии императрица. — «Он почти обезумел, и на него было неловко смотреть». (Гортензия сама добралась до Рамбуйе, а затем, практически в одиночку, отправилась к матери в Шато Наварр, в Нормандию, где Жозефина была безумно рада ее видеть). Вскоре беженцы были вынуждены покинуть Рамбуйе, опасаясь отрядов казаков. Эти переезды совершенно измотали Екатерину. Сначала Бонапарты в своих каретах направились в Шартр; по иронии судьбы, эти кареты были сделаны к коронации Наполеона. В Шартре их догнал Жозеф и тотчас объявил, что Париж пал. Они с Жеромом спешно покинули город 31 марта, как только вражеская кавалерия начала угрожать пригородам. Жозеф начисто позабыл свое былое мнение о том, что в городе должен остаться кто-нибудь из принцев императорской семьи, и действовал вопреки собственному героическому воззванию к парижанам: «Регентский совет обеспечил безопасность императрице и римскому королю. Я остаюсь». Согласно указаниям императора Жозеф написал Бернадоту, хотя и, не питал особых надежд, в последней попытке уговорить бывшего маршала оставить союзников. Жозеф оставил Жюли и дочерей вместе с кронпринцессой Дезидерией (Дезире) в особняке Бернадотов в Париже на Рю д’Анжу. Сам он и его повергнутый клан отправились в Блуа, где в помещении префектуры, охраняемой войсками, устроили некое подобие двора. Два царственных брата, судя по всему, замышляли образовать нечто вроде временного правительства к югу от Луары, и хотя Жером грозился применить силу, чтобы в случае необходимости заставить Марию-Луизу следовать за ними, та мудро отказалась. Вскоре императрице нанес визит адъютант Александра I граф Шувалов. Он поставил Марию-Луизу в известность, что она должна сопровождать его в Орлеан, откуда князь Эстергази доставит ее к отцу, который обосновался в Рамбуйе. Что было весьма галантно с его стороны, император Франц послал приглашение «мадам матери», однако Летиция, не раздумывая, его отклонила. Перед отъездом Мария-Луиза сказала свекрови: «Надеюсь, что вы всегда будете вспоминать меня добром». На что та холодно ответила: «Это зависит от тебя и твоего поведения».

Тем временем Наполеон был намерен сражаться до конца, однако его маршалы отличались большим здравомыслием. Он обвинял Жозефа, что тот лишился рассудка («Жозеф — coglione») и попытался убедить маршалов начать наступление на Париж 2 апреля Ней, «храбрейший из храбрых», публично заявил ему: «Армия не пойдет». Маршалы отвергли предложение Наполеона провести перегруппировку сил за Луарой и затем начать контрнаступление хотя некоторые из них подозревали, что вполне могут угодить под расстрел. И снова Наполеон пал жертвой собственной гордыни.

«Если бы Наполеон, выйдя из зала заседаний, направился в холл, заполненный десятками младших офицеров, он наверняка бы обнаружил там целую группу молодых людей, готовых следовать за ним, — рассказывал барон Агатон Фен. — Сделав буквально несколько шагов, он бы услышал, как на нижних ступеньках лестницы его приветствуют солдаты. Их энтузиазм вдохнул бы новую жизнь в его надежды. Но Наполеон стал заложником собственного режима. Он считал ниже собственного достоинства покинуть заседание без сопровождения старших офицеров, обязанных ему своей карьерой».

Император сказал Коленкуру: «Мне горько от мысли, что люди, которых я вознес так высоко, пали так низко».

Император остался в Фонтенбло. За первым отречением в пользу римского короля последовало безоговорочное отречение. Он был вынужден оставаться на месте, пока союзники не решили его судьбу. 12 апреля Наполеон принял яд, но его вырвало, и он отказался от дальнейших попыток самоубийства.

Условия заключения мира определяли положение каждого члена императорской семьи. Марии-Луизе отдавалось герцогство Пармское. Жозефина будет ежегодно получать миллион франков, Жозеф и Жером по 500 тысяч каждый, Евгений — 400 тысяч, «мадам мать», Полина и Элиза — по 300 тысяч, Луи — 200 тысяч. Как они и опасались, разоренная Франция никогда не сможет осилить такие непомерные суммы. И даже в самый разгар своего крушения Наполеон нашел время позаботиться о своем клане. «Король Вестфалии должен отправиться в Бретань или Бурж, — советовал он в письме Жозефу. — Я полагаю, что «мадам матери» лучше всего будет жить у дочери (Полины) в Ницце. Королеве Жюли с детьми желательно поселиться где-нибудь в окрестностях Марселя. И, конечно, король Луи, который всегда предпочитал юг, должен уехать в Монпелье». Император добавил: «Дай всем наставления, чтобы жили экономно». И отправил послание императрице, чтобы та выделила два миллиона франков.

20 апреля Наполеон театрально попрощался с императорской гвардией, устроив во дворе Фонтенбло прощальный парад, вошедший в историю как «Cour des Adieux». Союзники предоставили ему в полное распоряжение остров Эльбу, вместе с содержанием и утратившим всякий смысл титулом «император». Ему было разрешено держать символическую армию из шестисот ветеранов. По пути на побережье Наполеон встретил маршала Ожеро, герцога Кастильонского, который в присущей ему сквернословной манере принялся поносить императора за то, что тот принес Францию в жертву своим безумным амбициям. Бонапарт, этот бесстрашнейший из людей, постепенно терял присутствие духа, видя обступившие дорогу разъяренные толпы, и в конце концов был вынужден переодеться в прусскую фуражку, русский военный плащ и австрийскую форму, которую позаимствовал у одного из сопровождавших его офицеров, и даже нацепил орден Марии-Терезии. Совершенно случайно путь его пролегал через Буиллиду в Провансе, где в роскошном загородном доме жила Полина, и Наполеон имел возможность заночевать у нее. Правда, та со слезами отказалась поцеловать его, пока он снова не переоденется во французский мундир. Полина пообещала приехать к нему на Эльбу, но сразу присоединиться к нему не смогла по причине слабого здоровья. 28 апреля Наполеон отплыл из Сен-Рафаэля на борту фрегата Его величества «Неустрашимый» и пять дней спустя достиг крошечного островка. 30 апреля вернувшийся на трон король Людовик XVIII дал согласие подписать Парижский договор, возвращавший Францию к границам 1792 года.