Вадим Осипов - Мореходка

Следующую ночь я провёл уже в купе поезда, который вёз меня в город, где я ещё ни разу не был – Калининград! Лёжа на второй полке, я смотрел на пробегающие мимо меня деревья, дороги и населённые пункты и думал о том, что меня ждало впереди. Но, поскольку мне было известно лишь только название судна – «Ижоралес», и то, что оно гораздо меньше «Братска», мысли были совсем короткие, как у Винни Пуха, и всякий раз я ловил себя на том, что опять думаю об Иринке! А потом даже видел её, но это было уже во сне. Две звёздочки за вагонным окном светили всю ночь и дарили мне счастливые сны.

XCVII.

Калининград встретил меня тёплой погодой и ярким солнцем! Мой попутчик рассказал мне, как добраться до порта, и мы расстались на привокзальной площади. На проходной порта моё имя нашли в судовой роли т/х «Ижоралес» и объяснили, где сейчас стоит моё судно. Когда я до него добрался, то слегка удивился, насколько оно меньше «Братска». Это был лесовоз, построенный в Финляндии в 1963 году, с водоизмещением 2901 регистровых тонн. Выходило, что я на два года старше этого судна! У него было два трюма и надстройка на корме. У трапа стоял на вахте рыжеусый парень, примерно моего роста и возраста, и хитро мне улыбался. Я поздоровался и сказал ему, что направлен практикантом на это судно. А когда он узнал, что я из ЛМУ, то его улыбка стала ещё шире! Оказалось, что он тоже из ЛМУ и тоже здесь на практике. Только он с судоводительского отделения, тоже четверокурсник, и зовут его Серёга Сухов. Вахтенный помощник вызвал начальника радиостанции. Начальник оказался небольшого роста, и на вид ему было лет пятьдесят. Фамилия ему была Ефимов. Он проживал с семьёй в Ленинградской области. После знакомства с капитаном и остальными членами экипажа т/х «Ижоралес» я стал членом команды и занял должность радиопрактиканта. Меня поселили в двухместной каюте с матросом Саней. Я занял верхнюю койку и понял, что мне здесь всё нравится! После того как начальник радиостанции показал мне всё своё хозяйство, он выяснил, что я уже умею делать, и проверил мою работу на ключе (я, пока мог работать на электронном ключе только как на «пиле»). Сказал мне, что для первого раза не плохо, но надо учиться. И завтра мы вместе будем готовиться к предстоящему рейсу. Вечером, когда матрос Саня был на вахте, а я сидел в каюте и записывал всё происшедшее за день в свой новый дневник, дверь в каюту с грохотом распахнулась и на пороге предстал улыбающийся во все 32 зуба мой новый знакомый Серёга Сухов! «Я мысленно вхожу в ваш кабинет!» – пропел он басом строчки из модной в то время песни с диска «По волнам моей памяти» композитора Давида Тухманова. Мы оба «заржали»! Такие шутки были в духе нашей родной Системы. Серёга порассказал мне многое из жизни нашего судна, и, проболтав до ночи, мы расстались лучшими друзьями.

Т/х «Ижаралес», лесовоз, постройки 1963г. Финляндия, 2901 рег.т. Порт приписки Ленинград.

XCVIII.

Мы стояли под погрузкой три дня. Я успел побывать в городе. Это сейчас он называется Калининград, а до войны он был Кёнигсбергом (Королевская гора). Название города происходило от названия замка на горе, вокруг которого и стал развиваться город. Город был переименован в 1946 году. Так Кёнигсберг стал Калининградом, а Восточная Пруссия стала называться Калининградской областью. Исторический центр города очень отличался от современных новостроек. Старинные дома даже сейчас сохранили благородство своих очертаний, и от них веяло вековой стариной. Новые кварталы были типовой современной застройкой и мало отличались от таких же зданий, которые строили по всей России. Пользуясь возможностью пребывания в Калининграде, наш первый помощник организовал выездную экскурсию для членов нашего экипажа на Куршскую косу. Это уникальный природный заповедник, национальный парк, представляющий собой узкую и длинную песчаную полосу суши (косу) саблевидной формы. Мы поехали туда на экскурсионном автобусе, заказанном специально для нашего экипажа. Ехать туда было не очень далеко, примерно час по времени. Вокруг дороги зеленели поля с различными сельскохозяйственными культурами, населённые пункты утопали в зелени деревьев. Всё было чистенькое, ухоженное. Дороги прекрасные! Видно, в Восточной Пруссии к этому делу подходили серьёзно, и до нашего времени кое-что сохранилось в приличном состоянии. На Куршской косе всё уникально: от её расположения и протяжённости до огромного количества разнообразных природных достопримечательностей. Мы посетили «Пьяный (или Танцующий) лес». Для туристов здесь проложены специальные деревянные дорожки с ограждениями, чтобы не травмировать лесную почву. Деревья (в основном сосны) действительно были самых причудливых форм. Стволы их загибались в спирали, были скручены самыми невообразимыми способами. Лес был сказочным и живым! Поразительно!

Потом мы вышли на берег моря. Кругом были дюны и прекрасный песочный пляж! Вода в море была холодная, но загорать было вполне можно. Наш коллектив расположился в живописной ложбинке между дюнами. На брезенте разложили сухой паёк, который мы взяли с собой с судна, и началась наша «зелёная конференция». Пикник удался на славу! Потом мы загорали, играли в волейбол и в футбол, в общем, культурно отдыхали. Вечером мы уже были на судне. Поездкой все остались довольны.

XCIX.

Уходили мы из Калининграда в субботу, шестого июня. Моё второе плавание я начинал, как мне тогда казалось, бывалым моряком, побывавшим уже за границей. Но на поверку оказалось, что я ещё зелёный салага, а не мореман! Дело было так.

С прошлого рейса у меня оставалась валюта – двадцать гульденов, которые я копил для следующих покупок. Эти деньги были мною указаны в таможенной декларации, когда мы вернулись в Союз (Советских Социалистических Республик) после окончания рейса на «Братске». Наши декларации с отметками таможни хранились у первого помощника «Братска». Но, когда я уходил с судна, не озаботился тем, что эту декларацию надо взять с собой, чтобы подтвердить происхождение этих, честно заработанных мною денег. Незаконное владение валютой иностранных государств на территории СССР было в то время уголовно наказуемым преступлением. Поскольку я столкнулся с валютой первый раз в жизни, то и всех правил валютного законодательства я в то время не знал. Но незнание закона не освобождает от ответственности! Когда мы сдавали первому помощнику наши заполненные таможенные декларации на выезд, то он спросил у меня въездную декларацию. Я ответил, что она осталась на «Братске». Первый помощник, кстати, мой однофамилец, с сожалением посмотрел на меня и предупредил, что эту мою валюту таможенники могут изъять, так как у меня нет официального документа, подтверждающего, что я владелец этой валюты. Он, правда, обещал поговорить с таможней, но гарантий не было никаких.