Луи-Жозеф Маршан - Наполеон. Годы изгнания

Сошлемся на замечательное письмо, написанное мадам Мер лорду Холланду из Рима 1 мая 1817 года.

«Мать Наполеона не может лучше выразить свою благодарность за тот интерес, который вы проявляете к ее сыну, чем в том сообщении вам о своем удивлении, когда она прочитала в ответе лорда Батхерста, что никто из императорской семьи не посылал министру какие-либо письма для острова Святой Елены».

Вильям Питт, первый граф Амхерстский, оставил в своем дневнике подробный отсчет о продолжительном визите к императору. Сэр Генри Эллис, секретарь миссии лорда Амхерста в Китай, написал в конце своей книги: «Судьба Бонапарта подверглась значительному изменению, и тем не менее я бы солгал, если бы заявил, что, когда я был готов появиться перед этим человеком, еще недавно наводившим ужас и вызывавшим изумление у всего мира, я сохранял свое обычное хладнокровие. Конечно, прихожая, в которой я ждал приема, едва ли имела что-либо общее с приемным залом дворца Тюильри, но бывший император, по моему мнению, мог обойтись и без дворцового декора; одни его манеры вести себя на людях были достаточны для того, чтобы производить сильное впечатление. Я не считаю, что с потерей его монаршего достоинства значение его личности приуменьшилось, поскольку его прошлая власть, его могущественные армии и его блестящий императорский двор, бывший предметом зависти наследственных монархов, едва ли добавляли что-либо к престижу его гения. Всем своим существом я чувствовал, что мне предстоит находиться в присутствии интеллекта, чьи природа и размах будут намного превосходить мои собственные».

«Итак, как поживает мой друг, шах?» Император беседовал в течение тридцати минут; быстрота его речи, казалось, не уступала скорости высказываемых им свежих идей. «Если Россия поставит под свой контроль Польшу, то она станет непобедимой, — заявил он и затем продолжал на английском языке: «Чего вы добились, воюя против меня? Обладания моей персоной и возможности продемонстрировать всем, что вы лишены благородства! Вы по-прежнему щеголяете вековой показанной храбростью, но вы никогда не станете военной державой». И затем он добавил: «Англия ослабела с тех пор, как впуталась в дела континента». Генри Эллис полагал, что императору были свойственны приятные манеры обхождения с людьми, а его отношение к ним отличалось удивительным сочетанием простоты в обращении и в то же время осознанным превосходством над каждым из них.

В книге О’Мира «Голос с острова Святой Елены», а также в письме попавшего в немилость Хадсона Лоу лорду Амхерсту, датированном августом 1822 года, и в ответе посла от 2 октября 1822 года («Материалы Лоу») упоминается следующий отрывок из беседы императора с лордом Амхерстом:

«Стали бы вы покидать дом чаще, чем я, если бы во время прогулки в сопровождении офицера, вы ничего бы не могли сказать повстречавшимся людям, кроме пожелания доброго утра?» — спросил император.

«Я бы поступил точно так же, как и вы, я бы не стал покидать свою комнату», — ответил лорд Амхерст.

Контр-адмирал Роберт Плэмпин (1762–1834), обладавший вульгарным и заурядным умом, был заклятым врагом французов, язык которых он знал, но с которыми сражался еще со времен Тулона (1793); он был полон ненависти к Наполеону. Его приезд вызвал скандал на острове Святой Елены; он в самом деле представил г-же Лоу в качестве своей супруги женщину, которая не была таковой. Его преподобие Бойз с церковной кафедры выразил протест по поводу аморального поведения этого офицера, но Хадсон Лоу решил терпеть его в обмен на обещание проводить политику повышенной строгости в отношении жителей Лонгвуда. Император принял адмирала Плэмпина 3 июля 1817 года вместе с капитаном Дэви, командиром «Завоевателя», и с секретарем Эллиоттом, представленными сэром Пультни Малькольмом. Наполеон и Плэмпин терпеть не могли друг друга. Адмирал награждал императора самыми непочтительными выражениями, а император, в свою очередь, судил его безо всякого снисхождения: «Этот коротышка примерно 60 лет обладает весьма неприятной внешностью. Он напоминает тех вульгарных голландских моряков, которые всегда пьяны и которых я видел в их стране, восседающими за столом с трубкой во рту, с куском сыра и с бутылкой джина перед собой». Адмирал Плэмпин покинул остров в июле 1820 года.

Шарлотта Огаста, дочь Джорджа, принца Уэльского. В 1816 году она вышла замуж за Леопольда Сакс-Кобургского, будущего короля Бельгии, и скончалась в 1817 году.

Базиль Джэксон (1795–1889), штабной лейтенант, прибыл на остров Святой Елены одновременно с Хадсоном Лоу. В соответствии с приказами майора Эмметта он возглавлял инспектирование зданий Лонгвуда (старого и нового дома), а также виллы Бертрана. Джэксон неплохо рисовал и после себя оставил много рисунков. Он беседовал с императором в июле 1817 года и покинул остров в июле 1819 года.

Что касается смерти Киприани, то гофмаршал 22 марта 1818 года написал кардиналу Фешу следующее письмо:

«Он скончался 27 февраля 1818 года в 4 часа дня и был погребен на протестантском кладбище острова Святой Елены. Священнослужители этой церкви оказали ему такое же внимание, какое было бы оказано одному из их собственных прихожан; в сертификате, удостоверявшем смерть, указано, что он умер прихожанином апостольской и римской церкви. Священник церкви этого острова с готовностью бы обслужил его в момент наступления смерти, но он хотел бы иметь в свои последние минуты около себя католического священника, представлявшего другую религию. Несколько дней тому назад в Лонгвуде скончался ребенок одного из слуг графа де Монтолона. На днях от той же болезни скончалась горничная. Это все результат нездорового климата.

Мы испытываем необходимость в священнике нашей веры. Вы — наш епископ; мы хотели бы, чтобы вы прислали нам французского или итальянского священника. Пожалуйста, подберите нам хорошо образованного человека, лет под 40, с ровным характером и не с головой, наполненной антигалликанскими принципами».

В конце письма гофмаршал пишет кардиналу, что он высылает ему: «Бумажник Киприани, булавку, которую он обычно носил, всю денежную сумму, принадлежавшую ему, а именно 5287 франков, и кредитную карточку на эту сумму, дающую его наследникам право распоряжаться ею. Зная, что вы заботитесь о его сыне, а также то, что его дочь находится с мадам Мер, император хотел бы знать, какое состояние оставляет Киприани, так как, судя по всему, он инвестировал значительные фонды в Генуе, чтобы обеспечить будущее своих двух детей».

Джон Стокоу (1775–1852) был хирургом корабля «Завоеватель», прибывшего в Джеймстаун в июне 1817 года. Он был способным врачом-практиком и честным человеком, ставшим другом О’Мира. Выразив горячее желание познакомиться с императором, он был представлен ему 10 декабря 1817 года.