Луи-Жозеф Маршан - Наполеон. Годы изгнания

В задачу миссии Киприани входило выяснение через лиц, чьи имена ему были даны, обстановки в дипломатических кругах в Вене и на самом Венском конгрессе, наблюдение за отъездом монархов, собравшихся в Вене, и немедленное информирование императора обо всем этом, а также создание в Генуе вместе с его друзьями тайной информационной сети, через которую каждую неделю императору направлялся бы бюллетень о происходившем в Вене. Киприани вскоре сообщил, что на Венском конгрессе говорят об опасности пребывания Наполеона столь близко от берегов Италии и Франции и о необходимости отправить его подальше, при этом упоминался остров Святой Елены. Император не мог поверить этому, но другой источник подтвердил эту информацию, и Наполеону была направлена копия секретной резолюции по этому вопросу; да и газеты открыто обсуждали этот план. Эта информация, доставленная бригом из Генуи, вынудила императора принять определенные меры предосторожности. Командующему военно-морским флотом Эльбы Шотару было приказано установить внимательное наблюдение за передвижением кораблей, курсировавших вблизи берегов Эльбы. Английские газеты, направляемые из Ливорно [177], на своих страницах в определенной степени подтверждали новости, доставленные бригом. Император, получив в первый раз эти новости, заявил: «Я не верю, что Европа желает взяться за оружие против меня; однако я бы не советовал им атаковать меня здесь: они дорого заплатят за подобную попытку. В моем распоряжении имеются шестимесячные запасы провианта, хорошая артиллерия и храбрые солдаты, готовые защищать меня. Мне гарантирована независимость Эльбы; я здесь у себя дома и никому не советую являться сюда и беспокоить меня». У внешних ворот острова были приняты дополнительные меры обороны. Император приказал вооружить британский форт, так как он не был соединен с крепостной фортификационной системой острова. Однажды, когда он руководил сооружением рва у подножия форта, к нему подошел мальчик примерно лет двенадцати и стал внимательно смотреть на него, при этом вид у него был очень счастливый. Император спросил его на итальянском языке, почему тот оказался здесь.

— Я пришел, чтобы увидеть вас. Говорят, что вы император Наполеон, это правда?

— Но что ты здесь делаешь?

— Я пасу моих коз.

— Они что, твои?

— Нет, они принадлежат хозяину.

— Ты им доволен?

— Не очень, он богатый, но мне платит мало.

— Ты будешь рад, если получишь другую работу?

— Да, если у меня будет хороший хозяин.

— Ну что ж! Приходи завтра в город и спроси гофмаршала, он найдет для тебя работу. Бертран, направьте его к Шовену, он определит мальчика в конюшни.

В тот же вечер маленький козопас вернул коз хозяину и попросил его благословения. Его бывший хозяин с готовностью удовлетворил его просьбу, но с гораздо меньшей охотой вернул мальчику небольшой долг.

Когда император покинул Эльбу, этот мальчуган последовал за императорской свитой. Произошли «Сто Дней», мальчуган получил небольшую сумму денег, чтобы выучиться на торговца, и затем уже маленький эльбанский козопас женился и стал неплохо жить в Париже.

Император также посетил примыкавший к Эльбе небольшой остров Пьяноса, на котором он распорядился построить форт под руководством офицера инженерных войск капитана Лараби [178](позднее ставшего депутатом Национального собрания Франции). Император провел на острове несколько дней, расположившись в палатках капитана Лараби, а затем вернулся в Портоферрайо после того, как уладил довольно бурную ссору [179]между молодым капитаном и майором Рулем [180], адъютантом императора.

Примерно в это же время, согласно полученной из Лондона информации, император узнал, что Идея депортировать его с Эльбы не принадлежит британскому премьер-министру; об этом лорд Ливерпульский (премьер-министр Великобритании) сам писал Веллингтону. Принцесса Уэльская только что обратилась с просьбой к Его Величеству разрешить ей посетить Эльбу [181]. Император, чрезвычайно занятый строительными делами на острове и каждодневным общением с рабочими, не мог оказать ей подобающего внимания и попросил ее отложить этот краткий визит. Во время путешествия по Швейцарии принцесса Уэльская встречалась в Берне с императрицей Марией Луизой; как стало известно императору, принцесса в Швейцарии обратила на себя внимание экстравагантным поведением и странностью нарядов.

В начале декабря император направил в Неаполь бриг с г-ном Рамолино на борту. Г-ну Рамолино предстояло стать официальным представителем императора при Неаполитанском короле [182]. Именно благодаря Неаполитанской королеве и ее послу, герцогу Кампо Чиаро [183], император установил контакт с Веной. Оба они стремились оставить неаполитанских министров в неведении относительно своих планов, поскольку на Венском конгрессе им предстояло защищать интересы королевского двора Неаполя. Пребывание в заключении короля Саксонии и оккупация Дрездена и Лейпцига войсками князя Репнина [184], ставшего генерал-губернатором этих городов, привели к тому, что политические интересы монарших дворов Австрии и Франции, с одной стороны, и России и Пруссии, с другой, разделились. Было очевидно, что политические карты были вновь перетасованы, и именно тогда в Вене настало время озабоченности и тревоги. Для Эльбы это был не тот момент, когда следовало жаловаться на невыполнение статей договора в Фонтенбло.

Позднее император узнал, что Венский конгресс был готов к тому, чтобы распуститься. Франция, Австрия и Англия образовали союз против России и Пруссии, а дом Бурбонов просил Австрию о полном восстановлении прав на свои владения в Неаполе и Парме. Император Франц уже соглашался на нарушение тех статей договора в Фонтенбло, которые закрепляли за Марией Луизой и ее сыном герцогства Пармы и Плезанса.

Возвращавшийся из Неаполя бриг по прибытии в Портоферрайо чуть было не затонул. Было уже слишком поздно заходить в гавань, и капитан Тайад подождал до наступления следующего дня. Но ночью поднялся сильнейший шторм; очень рано на следующее утро послышался приглушенный звук: это были пушечные выстрелы, возвещавшие сигнал бедствия. Погода была настолько скверной, что невозможно было что-либо увидеть или предпринять. Император лежал в постели; я вошел в его комнату и сообщил ему о сложившейся ситуации на море и о том, что бриг запросил помощи. Он немедленно накинул на себя халат, чтобы выйти на садовую террасу дворца. Но когда он вышел из дома, то чуть было не был сбит с ног порывом ветра, с большим трудом, придерживаясь за поручни, чтобы нас не сдуло ураганом, мы добрались до стены террасы. Его Величество мог только слышать приглушенный звук пушечных выстрелов, которые, как он полагал, исходили из форта Этуаль, но разглядеть что-либо он не мог: бурные волны яростно разбивались о скалы под террасой, обрызгивая ее и образуя водяную завесу, мешавшую что-либо увидеть. Сила ветра была такой, что им были сбиты наземь будки часовых около дворца. Едва император с трудом вернулся в помещение дворца, как там появился генерал Друо, сообщивший, что это бриг «Непостоянный» просит о помощи, еле-еле оставаясь на плаву и используя только один якорь. Возникли опасения, что якорь сорвется, а корабль будет выброшен на прибрежные скалы, где он развалится на куски под ударами волн. Так бы оно и случилось, если бы не хладнокровие, проявленное лейтенантом Жарри. В тот момент, когда нос корабля, подброшенного вверх штормовой волной, оказался направленным в сторону маленькой близлежащей песчаной бухты, этот бесстрашный моряк одним ударом топора разрубил якорный канат и тем самым позволил кораблю благополучно приземлиться на песчаный берег. Император, обеспокоенный нависшей над моряками опасностью, распорядился, чтобы, пока он одевается, ему подали лошадей. Он галопом поспешил к бухте, где только что на берег был выброшен бриг, получивший всего лишь небольшие повреждения. Моряки после борьбы со штормом пребывали в состоянии полного изнеможения. Г-н Рамолино был переправлен на берег, где он рухнул на песок, благодаря провидение за избавление от столь грозной опасности. Его Величество приказал разжечь на берегу громадный костер и обеспечить моряков всей провизией, которую можно было найти в близлежащей округе. Император вернулся во дворец, чувствуя себя счастливым оттого, что и команда брига, и сам бриг спасены.