Луи-Жозеф Маршан - Наполеон. Годы изгнания

Император всегда считал, что для возрождения Европы необходим повсеместный мир. Когда он был Первым консулом, его главной целью было достижение мира. Он часто говорил, что его нельзя обвинять в нарушении Амьенского мирного договора. Став императором, он продолжал неустанно добиваться мира, о чем всем было хорошо известно. После битв при Аустерлице, Фридланде, Ваграме и даже до переправы французских войск через Неман он не упускал случая, чтобы вновь и вновь предлагать мир Англии. Его амбиции не заходили столь далеко, чтобы отобрать скипетр владычицы морей из рук Англии, но он хотел, чтобы французские корабли пользовались уважением на морских просторах и французский флаг на их мачтах служил им защитой. Поэтому император принимал участие только в тех войнах, которые развязывались против Франции.

Прежде чем покинуть Париж, чтобы совершить великие военные походы, император провел несколько совещаний по проблеме продовольствия с целью обеспечения Парижа продуктами питания. В течение последних двух лет урожай в стране был плохим. Прогнозы на урожай в предстоящем году также не предвещали ничего хорошего [25]. До отъезда он отдал исчерпывающие и строгие распоряжения о том, чтобы склады, хранившие запасы продовольствия, были заполнены, чтобы в Париже были установлены умеренные цены для рабочих, о которых он особенно заботился. Он знал, что богатые всегда сумеют ухитриться закупить для себя необходимые продукты, независимо от того, как высоко взлетят цены. Император знал, к чему может привести нехватка продовольствия в Париже: народ, когда он голоден, можно подтолкнуть к любым общественным беспорядкам, а именно этого император хотел избежать во время своего отсутствия во Франции.

Сконструировав механизм управления страной, с помощью которого должен был действовать его государственный административный аппарат, император с императрицей весной 1812 года выехали из Сен-Клу в Дрезден, вновь оставив своего сына на попечении графини де Монтескью, которой они безгранично доверяли, и вполне заслуженно. Хорошо известно, что император, когда вручал ей своего сына, заметил: «Мадам, я доверяю вам судьбу Франции; позаботьтесь о том, чтобы он стал хорошим гражданином и хорошим христианином». Эти слова были сказаны женщине, чьи добросовестность и благочестие были хорошо известны.

Каждое утро графиня де Монтескью, в соответствии с заведенным обычаем, приносила Римского короля к императору во время завтрака. Тот брал сына на руки и усаживал его на колени. Император получал удовольствие, играя с сыном и даже поддразнивая его. Однажды утром он, играя с ребенком, держал его маленькую ручку в своей руке; взглянув на госпожу де Монтескью, он спросил: «Мадам, когда с вашей помощью эта рука станет способной держать стоящую саблю?»

«Сир, прежде чем научить его творить зло, мы должны научить его делать добро».

«Это ответ умной женщины», — согласился император. Через два дня после отъезда, из Сен-Клу [26]император и императрица прибыли в Майнц, где они остановились, приняв в качестве гостей великого герцога Гессенского и великую герцогиню Дармштадтскую [27].

Из Майнца они отправились во Франкфурт, чтобы встретиться с князем-примасом [28], а затем в Дрезден. Их с почетом встречали германские князья, по территориям княжеств которых они проезжали, следуя в Дрезден.

В Дрездене некоторые монархи оставались в течение целого месяца: туда прибыл император Австрии вместе с императрицей. Как говорили, она держалась на расстоянии от императрицы Марии Луизы, своей падчерицы, и относилась с предубеждением к императору Наполеону, который в связи с этим вел себя по отношению к ней с постоянной подчеркнутой галантностью. В Дрезден прибыли эрцгерцоги Австрии, а также король Пруссии с королевским принцем, своим сыном. Последний попросил разрешения императора сопровождать его в качестве адъютанта. Во время этой поездки в Дрезден императрица Мария Луиза на всех приемах и балах продемонстрировала исключительную роскошь своих нарядов. Благодаря элегантности и блеску бриллиантов она затмила свою мачеху, имевшую весьма привлекательную внешность, но униженную из-за светского успеха собственной падчерицы.

Гостями доброго и честного короля Саксонии стали прибывшие в Дрезден королева Вестфалии и многие князья Рейнской Конфедерации. Император был подобно Агамемнону, мифическому царю Аргоса, среди всех этих монархов и властителей, которые не прекращали демонстрировать свою дружбу с ним. Это был пик его императорской славы. Оставалось совсем немного времени до того часа, когда случится неслыханная перемена в его положении. Все монархи покинули Дрезден, внешне демонстрируя полное согласие друг с другом.

Хотя император мало рассчитывал на Пруссию, которую он покидал, тем не менее он не сомневался в честности императора Австрии, своего тестя, и отправился в Россию, окрыленный оказанным ему доверием и данными ему обещаниями, которые будут забыты после первого же проигранного сражения.

Попрощавшись с королем Саксонии [29]и с принцами его семьи, император покинул Дрезден 29 мая; через несколько дней императрица также выехала из Дрездена. Она отправилась в Прагу, чтобы побыть там вместе со своей семьей, с которой и провела целый месяц, с удовольствием погрузившись в атмосферу развлечений, приемов и балов. Граф фон Нейперг [30]был прикомандирован к обслуживающему персоналу императрицы в качестве ее почетного эскорта. В служебном помещении он несколько раз говорил мне о своем обожании императрицы и рассказывал об участии в итальянских кампаниях, во время которых он потерял глаз. Тогда я и представить себе не мог — учитывая его почтительное отношение к императрице, пожилой возраст, да еще черную повязку на глазу, обезобразившую его лицо, — то пагубное влияние, которое он через несколько лет окажет на судьбу молодой императрицы, этой, несомненно, на редкость высоконравственной женщины. Граф фон Нейперг был весьма остроумным человеком, обладал прекрасной фигурой, отмеченной несравненным изяществом, и рыцарским характером.

На пути следования в Прагу императрицу приветствовали и гражданские, и военные власти; повсюду на ее пути воздвигались триумфальные арки, и местное население выражало огромную радость, увидев вновь юную эрцгерцогиню, ставшую, по их мнению, жертвой политики. Многочисленный кавалерийский эскорт сопровождал ее въезд в Прагу под звуки пушечной канонады и трезвон колоколов; когда она проезжала по городу, собравшиеся на улицах представители религиозных конфессий и купеческих гильдий шумно приветствовали императрицу, выкрикивая: «Да здравствует императрица Мария Луиза!» [31].