Игорь Ефимов - Бермудский треугольник любви

БАС: Годы депрессии были унылой порой для Чивера. Рассказы не печатали, мелкие рецензии приносили гроши. Он мог бы умереть от голода в Нью-Йорке, если бы брат не подбрасывал ему по десять долларов в неделю. Другим спасительным поплавком оказался Яддо — Дом творчества для писателей, композиторов и художников, находившийся вблизи города Саратога. Директриса этого приюта для бедных муз ценила Чивера и старалась продлить его визиты. Но он часто искушал её терпение: купался в бассейне голым, выпивал, заводил любовные связи, удирал в город на ипподром и спускал на скачках последние деньги.

ТЕНОР: Одна из его возлюбленных вспоминала потом, что в его отношении к женщинам чувствовалась двойственность: с одной стороны, он жаждал их страстно, с другой стороны, тяготился своей зависимостью от этого влечения. Другая подруга навещала его в Вашингтоне, и, как только входила в квартиру, он тянул её на диван, и через пять минут всё бывало кончено. После этого осчастливленный Чивер отпускал девушку искать в городе других развлечений. Сам же впоследствии писал в дневнике: "Я хотел жениться почти на каждой девушке, с которой я переспал. Я хотел жениться и иметь сыновей и дом, и я категорически отрицаю, что мною двигал только страх разоблачения, страх, что моя бисексуальность выплывет на свет".

БАС: В конце жизни Чивер написал роман "Фальконер", в котором гомосексуальная любовь была описана страстно и убедительно. Большой вопросительный знак неизбежно вырастал в голове каждого читателя. Корреспондентка журнала "Ньюсвик" (между прочим, собственная дочь Чивера — Сьюзан) спросила его напрямую: "Были в вашей жизни случаи гомосексуальных отношений?" После некоторой паузы он сказал: "Да, таких случаев было немало — в возрасте от девяти до одиннадцати лет". Действительно, он любил шокировать знакомых рассказами о том, как они с одноклассником упоённо мастурбировали друг друга. Но после посмертного опубликования его дневников выяснилось, что эпизоды любовных отношений с мужчинами имели место на протяжении всей его жизни.

ТЕНОР: Встреча Чивера с будущей женой произошла в лифте. Мэри Винтериц работала секретаршей в заочной школе для начинающих литераторов, которая располагалась на том же этаже, что и контора литературного агента Чивера. Её сердце было отзывчиво на чужие несчастья, а молодой человек, оказавшийся перед ней, явно заслуживал сострадания: исхудавший, нервный и такой низкорослый, что рукава его пиджака закрывали кисти рук. Они начали встречаться, и вскоре обнаружили много общего: оба считали себя нежеланными детьми, оба знали что такое бедность и одиночество, оба были страстными книгочеями с детства. Мэри снимала маленькую комнатёнку, и, как она рассказывала впоследствии, Чивер просто незаметно вселился туда. Доступа к кухне у них не было, и Мэри жарила бараньи рёбрышки на электрической плитке и варила горошек в кофейнике.

БАС: Они поженились в марте 1941 года. Саркастичный Чивер писал в дневнике, что настроению невесты подошла бы слегка видоизменённая подвенечная клятва: "Я снисхожу до того, чтобы принять тебя в качестве законного мужа". В декабре Америка вступила во Вторую мировую войну, и вскоре начинающий писатель Джон Чивер был превращён в начинающего солдата. Недостаток образования и низкий коэфициент интеллекта не позволили ему подняться по лестнице чинов. Долгое время он оставался рядовым, и его жалование в военном лагере было мизерным. Зато ему повезло быть переведённым в войска связи. Здесь его сослуживцами оказались такие литераторы, как Ирвин Шоу и Вильям Сароян. А 22-ой пехотный полк, в котором Чивер служил до перевода, в 1944 году понёс тяжёлые потери при высадке в Нормандии и в последовавших боях на полях Европы.

ТЕНОР: Перевод в войска связи не был случайным. В 1943 году издательство "Рэндом Хауз" выпустило первый сборник рассказов Джона Чивера "Как живут некоторые люди". Друзья уговорили влиятельного офицера в Вашингтоне прочесть его. Книга произвела такое сильное впечатление на майора Шпигельгласса, что он нажал на нужные пружины, и соответствующий приказ был отправлен в штаб 22-го полка. В том же году Мэри родила дочь Сьюзен, и счастливый отец чувствовал себя на седьмом небе. Только весной 1945 года ветры войны унесли его на Тихоокеанский фронт военных действий. Он видел истощённых жителей Манилы, бродящих среди разрушенных домов, неубранные трупы, бумажные японские деньги, плавающие в лужах, однако в настоящих боях участвовать ему не довелось.

БАС: Примечательно, что Чивер оказался почти единственным писателем своего поколения, в творчестве которого военные впечатления не оставили никакого следа. Хемингуэй, Мэйлер, Воннегут, Сароян, Шоу, Сэлинджер и многие другие пытались художественными средствами проникнуть в грозную тайну феномена войны. Чивер явно избегал этой темы так же, как он всю жизнь избегал соприкосновения со страстями политики. Только частный человек интересовал его и только во взаимоотношениях с другими частными людьми. Общественная сторона индивидуума для него не существовала. В дневнике он однажды записал: "У меня нет памяти на боль". Похоже, у него также не было памяти на военные и политические баталии, потрясавшие его современников.

ТЕНОР: Возможно, именно эта особенность сделала его в послевоенные годы любимым автором "Ньюйоркера". Именно пристальное вглядывание в повседневную жизнь было характерным для рассказов, печатавшихся в этом журнале. Но Чивер умел разбавить реалистическую канву неожиданным вторжением фантастического элемента. В рассказе "Исполинское радио" (1947) герой покупает жене новый приёмник. Она пытается слушать музыку, но в звуки Моцартовского квинтета вдруг начинают вторгаться телефонные звонки, шум пылесоса в соседней квартире, постукивания поднимающегося лифта. Дальше — больше и хуже: из репродуктора доносятся голоса других обитателей дома, семейные ссоры, плач детей, любовные стоны, крики женщины, избиваемой сожителем.

БАС: Вернувшийся с работы супруг застаёт жену в слезах. "Зачем ты слушаешь, если это приводит тебя в такое расстройство? — восклицает он. — Я выложил четыреста долларов за этот приёмник, чтобы ты могла получать удовольствие от музыки, а ты…" Но жена безутешна. Она обнимает мужа и взывает к нему: "Какая ужасная жизнь приоткрылась мне! Правда ведь, мы с тобой не такие?! И никогда не были такими. Мы всегда были добры друг к другу, и у нас двое замечательных детей, и в нашей жизни нет ничего тайного и грязного, и мы не проводим дни в ссорах из-за денег, и мы счастливы, правда ведь — мы счастливы?"

ТЕНОР: И тут муж срывается. Все накопившиеся в нём тревоги и обиды вдруг изливаются на жену. Почему она до сих пор не заплатила за платье, а ему сказала, что заплатила? И когда она научится бережнее обращаться с деньгами? Его положение на службе ненадёжно, фирма вообще может закрыться. "Ты ужасаешься тому, что соседи в квартире 11-С планируют присвоить бриллиант, потерянный их гостьей, а сама не отдала родной сестре ни цента из наследства, причитавшегося вам обеим. И хладнокровно пошла на аборт, убила нашего ребёнка!"