Игорь Ефимов - Бермудский треугольник любви

ТЕНОР: Адвокаты "Рэндом Хауз" ознакомились с книгой на предмет отсутствия в ней клеветы, сделали ряд замечаний. Гамильтон внёс необходимые исправления, после чего переплетённые гранки были отправлены в несколько журналов, чтобы критики имели возможность заранее написать рецензии. Видимо, один из этих экземпляров попал на глаза Сэлинджеру, и он нанял адвокатскую контору в Нью-Йорке, чтобы остановить издание. Повод: использование неопубли-кованных писем Сэлинджера было объявлено нарушением законов о копирайте. Зная отшельнический образ жизни своего героя, Гамильтон надеялся, что тот просто не захочет ввязываться в юридическую волокиту и не явится в судебное заседание. Не тут-то было. Сэлинджер приехал из Корниша в костюме и галстуке и предоставил себя для подробного допроса со стороны адвокатов "Рэндом Хауза".

БАС: А это далось ему нелегко. Приятельница редактора Шона потом рассказывала, что она ходила с ним на заседания и иногда должна была брать его руки в свои — так они дрожали. Потом уводила к себе домой и отпаивала куриным бульоном. Нечего и говорить, что корреспонденты толпились в зале и вся пресса в Америке и Англии освещала процесс. Судья решил дело в пользу Гамильтона, заявив, что цитирование писем осуществлено в рамках правил и что знаменитый писатель является фигурой общественной, поэтому публика имеет право получать информацию о нём, если она добыта законными способами. Адвокаты Сэлинджера немедленно подали аппеляцию, и аппеляционный суд отменил решение нижней инстанции. В общей сложности тяжба длилась почти три года. В конце концов, книга вышла в 1988 году, без цитат из писем и с изменённым названием: "В поисках Д.Д. Сэлинджера".

ТЕНОР: В октябре 1992 года, в час ночи, диспетчер пожарной службы городка Корниш услышал в телефонной трубке призыв о помощи. "Наш дом горит! Скорее!" — "Кто говорит?" — "Колин Сэлинджер. На помощь!" Так мир узнал, что Сэлинджер в какой-то момент, тайно от всех, женился в третий раз. Четыре пожарных машины примчались к уединённому жилищу. Пламя удалось потушить довольно быстро, дом сгорел только наполовину. На следующий день появились корреспонденты, но Сэлинджер и его новая жена категорически отказались разговаривать с ними. Впоследствии выяснилось, что Колин на сорок лет моложе мужа. Что она жительница Нью-Хемпшира и их иногда видели вместе в магазинах и ресторанах. Что по профессии она медсестра, а также занимается изготовлением традиционных одеял из цветных лоскутков — квилтов. Есть также сведения, что женитьбе предшествовала долгая переписка. Примечательная деталь: девичья фамилия Колин — О'Нил.

БАС: Круговую оборону секретности, выстроенную Сэлинджером — бывшим сотрудником контрразведки — вокруг своей частной жизни, некоторые комментаторы называли "китайской стеной молчания". В книге Гамильтона мы находим интересную формулировку: "Он стал знаменит своим нежеланием быть знаменитым". Мне же представляется такая модель: так должен был бы вести себя человек, который искренне уверовал бы в неизбежность Страшного суда и вообразил, что ему по силам повлять на исход своего процесса. Каким образом? Точно так, как это делают обычные обвиняемые в человеческих судах: отказываются давать показания следователям, запугивают и дискредитируют свидетелей, придумывают контробвинеия, не являются на заседания суда, уничтожают улики и документы. Литагент Сэлинджера, Дороти Олдинг, по его требованию, сожгла сотни его писем, которые он отправлял ей в течение многих лет, точно так же поступили и многие другие его корреспонденты.

ТЕНОР: Другое возможное объяснение: по учению зен-буддизма, главная цель человека на земле — подавлять свои желания, выжигать каждый порыв, отвлекающий от духовного роста. Если допустить, что сильнейшим желанием Сэлинджера было писать хорошие книги и иметь успех у читателя, не может ли оказаться, что его отказ печататься и был направлен на подавление этого главнейшего проявления изначального эгоизма его внутреннего "я"? Вспомним, с какой страстью Фрэнни восстаёт против всеобщего стремления к успеху: "Я просто схожу с ума. Меня тошнит от того, что всюду — Я, Я, Я… Что каждый хочет куда-то прорваться, сделать что-то выдающееся, стать интересным для других… Это отвратительно — да, да, да!".

БАС: В романе Камю "Падение" герой говорит: "Суд над другими людьми постоянно шёл в моём сердце… Для меня вопрос в том, чтобы как-нибудь ускользнуть, да, главное — увернуться от суда. Я не говорю — увернуться от наказания. Наказание без суда можно перенести. У него есть название, гарантирующее нашу невиновность, — несчастье. Нет, речь идёт о том, чтобы избежать суда, избежать придирчивого судебного разбирательства, сразу его прервать, чтобы приговор никогда не был вынесен".

ТЕНОР: Это совпадает с рассказом сестры Сэлинджера, Дорис. Она сообщает, что с детства Джерри не переносил никакой критики в свой адрес. И обожавшая его мать поддерживала в нём этот настрой. "Джерри не может быть неправ" — и дело с концом. Отказы редакций, нападки рецензентов Сэлинджер переживал крайне болезненно. В разговорах с Джойс Мэйнард он обрушивался на издательский бизнес: "Люди, неспособные написать ни одной оригинальной строчки, будут подсовывать тебе свои блестящие идеи: добавьте здесь романтики, уберите раздражающую двусмысленность… Когда книга опубликована, она больше не принадлежит тебе. Являются критики, стремящиеся создать себе имя на разрушении твоего… Публиковаться — такое постыдное дело. Влезать в него — это всё равно что гулять по Мэдисон-авеню без штанов".

БАС: И вот, в последние годы уходящего 20-го века в "Великой китайской стене тишины и секретности", один за другим, были проделаны три мощных пролома. Первый — книга Джойс Мэйнард. Незадолго до её опубликования в 1998 году Джойс без предупреждения приехала к дому Сэлинджера и постучала в дверь. Когда он увидел её, лицо его исказилось горечью и гневом. "Что ты здесь делаешь? Почему ты не написала письмо?" — "Я писала много раз — ты не отвечал. А приехала, чтобы задать тебе один вопрос: какова была роль, отведённая мне тобой в твоей жизни?" Он стал говорить, что она не заслуживает ответа на такой вопрос. Стоя на крыльце, не приглашая её в дом, он поносил её писания, её жизнь, её характер. Он обвинял её в том, что в своих мемуарах она вознамерилась эксплуатировать своё знакомство с ним. "Из нас двоих кто кого эксплуатировал четверть века назад?", — спросила она. "Я не эксплуатировал тебя, — сказал разъярённый писатель. — Я тебя вообще не знаю."

ТЕНОР: Издатели Джойс были научены горьким опытом Гамильтона и попросили её не цитировать имевшиеся у неё письма Сэлинджера. Она пересказала их своими словами, и дело обошлось без судебного иска. По американским законам, копирайт на текст писем принадлежит отправителю или его наследникам, но сами письма являются собственностью получателя. Дети Джойс подросли, ей нужны были деньги на их образование, и она выставила оригиналы четырнадцати писем на продажу. Аукцион проводился фирмой Сотби. Победил богатый предприниматель Питер Нортон, купивший их за 200 тысяч долларов. Оказалось, он сделал это из любви к Сэлинджеру и сочувствия к его борьбе за сохранение уединённого образа жизни. "Я могу прислать их вам или уничтожить — что вы предпочитаете?" Ответ Сэлинджера — если он последовал — неизвестен.