Игорь Ефимов - Бермудский треугольник любви

БАС: Накануне праздника Дня независимости Сэлинджер вскочил в автомобиль и помчался в Нью-Йорк. После пяти часов быстрой езды он остановился около дома рядом с Центральным парком и поймал в объятия Джойс, выбежавшую ему навстречу. Они купили в магазине деликатесов пакет бубликов с копчёным лососем и тут же поехали обратно на север. По дороге он говорил ей, что любит в жизни всё настоящее, и именно поэтому полюбил её писания, её речь, её жизнь. Приехав в дом, они направились в спальню и начали раздевать друг друга, У него за плечами — два брака и множество связей. Весь опыт Джойс сводился к одному поцелую с мальчиком в выпускном классе школы. Но она верила, что такой сильный и нежный к ней человек знает, как сделать их обоих счастливыми.

ТЕНОР: Они говорят друг другу слова любви. Джойс пытается вспомнить инструкции и брошюры, которыми Йельский университет снабжал первокурсниц. Там было всё о противозачаточных средствах, об опасности венерических заболеваний, о первых признаках беременности. Но не было ни слова о том, что это может не получиться. Её тело не подчиняется её воле, отказывается впустить в себя возлюбленного. Она плачет от боли и унижения. Мучительный обруч стягивает ей виски. Джерри утешает её, укутывает одеялом. Потом берёт её руку и начинает ритмично надавливать на ладонь между указательным пальцем и большим. Головная боль постепенно проходит. "Я приготовлю тебе чего-нибудь поесть", — говорит Джерри.

БАС: Вместо двух намеченных дней Джойс провела в лесном убежище целых пять. И каждую ночь повторялось то же самое: попытка, неудача, головная боль, лечебный массаж ладони. Правда, опытный возлюбленный объяснил Джойс, что возможны альтернативы. Она была рада научиться им, рада возможности сделать счастливым хотя бы его одного. "Пока я это делаю, он будет любить меня", — говорила она себе. Он обещал погрузиться в медицинские книги, найти имя её недуга, найти способ лечения. Теперь в её жизни появилась тёмная тайна, ещё более постыдная, чем её анерексия, чем пьянство её отца. И она делила её с Джерри. Странным образом, это делало его ещё более близким.

ТЕНОР: Джойс вернулась в Нью-Йорк и возобновила свою работу в газете. Но теперь влюблённые уже не могли довольствоваться почтой и телефоном. Несколько раз она летала к нему в Нью-Хемпшир, он, в свою очередь, приезжал в Нью-Йорк и проводил ночь в её квартире. Им обоим верилось, что, вопреки всем трудностям, они будут неразлучны. Двадцать лет прошло с той поры, когда Сэлинджер ухаживал за восемнадцатилетней Клэр, уговаривая её бросить университет, порвать все связи с прошлым, переселиться к нему. Теперь он просил Джойс о том же. И она тоже колебалась. В сентябре занятия в Йейле возобновились. Джойс записалась на несколько курсов, купила новое кресло для своей квартирки, цветы в горшках, ковёр, плакаты на стены. Но вместо того, чтобы наслаждаться уютом и ходить на лекции, она садилась на велосипед и часами колесила по окрестностям Нью-Хэвена, вспоминая дни, проведённые в Корнише. И однажды, вернувшись с прогулки, подняла телефонную трубку, набрала знакомый номер и сказала только три слова: "Забери меня отсюда". В ответ услышала: "Наконец-то! Господи, как я скучал по тебе".

БАС: Много лет спустя, когда Джойс Мэйнард опубликовала свои воспоминания, поклонники Сэлинджера возмущались тем, что она включила в них так много интимных подробностей. Но не сам ли Сэлинджер учил её быть предельно честной в писаниях? На мой взгляд, книга её представляет замечательную историю любви — страстной, драматичной, обречённой, как история Ромео и Джульетты. Образ Сэлинджера не был принижен в моих глазах после прочтения, наоборот — поднялся. Передо мной предстал человек, по-настоящему одарённый любовью, способный отдаваться своему чувству безоглядно и упоённо. В книгах Сэлинджера нет персонажей, способных так любить, как любит герой книги Джойс Мэйнард.

ТЕНОР: Совместная жизнь в Корнише не могла быть безоблачно счастливой. Джерри весь поглощён попытками осуществить призыв философии зен-буддизма — избавиться от желаний, задавить ненасытное "я", приблизиться к нирване. Строгая диэта, долгие часы медитации, чтение Рамана Махараши и других подобных трудов — всё направлено на эту главную цель. Джойс старается следовать за ним, но её желания слишком сильны. Она пытается выбросить из головы тщеславные мысли о том, что ей надеть для фотографии, предназначенной на обложку её книги, и какую сделать причёску. О том, что хотела бы участвовать в мюзикле, который ставит её друг. О том, как ей завоевать расположение Пегги. И ещё она думает о еде. Испечённый ею банановый хлеб лежит на столе. Она не выдерживает — отрезает кусок, съедает. Потом ещё. И ещё. Потом, полная чувства вины, прокрадывается в ванную и пальцем умело вызывает рвоту. Иногда она придумывет предлог для поездки в городок, покупает там банку йогурта или коробку мороженого и тайком съедает их в отпаркованном автомобиле.

БАС: Как его герой Зуи, Сэлинджер не считает нужным — или не может — сдерживать своё недовольство. К приезду Пегги Джойс решила надеть миниюбку. "Ты выглядишь смехотворно", — говорит Джерри. Джойс написала статью о своих родителях, дала ему прочесть. Получает комментарий: "Умело. Бойко. Годится для публикации. Но при этом нет ни одной честной фразы. Ни слова о том, что твой отец алкоголик". Надвигается публикация книги Джойс и неизменно связанные с этим выступления в эфире, интервью газетам, рекламные поездки в книжные магазины. То есть, всё то, что Сэлинджер отверг с презрением. А она до сих пор не в силах поставить крест на своей литературной судьбе. "Наверное, ты такая же, как все они", — вздыхает Джерри.

ТЕНОР: Тем не менее, у них бывают просветы нежности и веселья. В автомобиле они распевают любимые песенки из старых кинофильмов. Джойс кладёт ему голову на плечо. Она всё ещё девственница, но они часто говорят о будущем ребёнке. Джерри рассказывает, что видел сон, в котором их ребёнок — девочка со странным именем "Бинт". Лезут в словарь — оказывается, на староанглийском это слово означает "девочка". Их единственное отступление от строгой диэты, единственная слабость — копчёный лосось. "Зачем нам ездить за ним в ньюйоркский магазин деликатесов?" — говорит Джерри. Он покупает сырое лососёвое филе, посолив, кладёт в проволочную корзинку, лезет на крышу дома, подвешивает корзинку в каминной трубе. Камин разожжён, но, увы, через пять минут весь дом наполняется дымом. Обуглившиеся куски лосося достались птицам.

БАС: Джойс чувствовала, что раздражение Сэлинджера против неё нарастает. Валяющаяся на полу юбка, забытая в раковине посуда, зубная щётка, поставленная в стакан ручкой вверх, а не вниз, — всё могло вызвать ядовитый упрёк. "Каждый раз после встреч с матерью ты начинаешь говорить таким же фальшивым театральным голосом, как у неё". В январе раздался телефонный звонок из журнала "Тайм", и звонивший сказал Сэлинджеру, что номер дала ему редактор, ведущая книгу Джойс. "Как ты могла! — стенал Джерри. — Столько лет я делал всё возможное, чтобы оградить себя от вторжений. А теперь "Тайм" знает мой телефонный номер!" Но хочется спросить его: чем возмущаться, не проще ли было завести в доме отдельный телефон, только для подруги?