Игорь Ефимов - Бермудский треугольник любви

ТЕНОР: Да, посреди таких эпохальных событий президент вряд ли мог встревожиться по поводу судебного иска, вчинённого против него какой-то дамочкой в родном Арканзасе. Сексуальные приставания? Он, губернатор, повёл себя непристойно с сотрудницей, с подчинённой? Ох, пусть с этой ерундой разбираются его адвокаты. У него есть дела поважнее.

БАС: В деле, затеянном Полой Джонс, я больше склонен верить показаниям телохранителя Клинтона, чем ей. Он так просто и убедительно рассказал, как он болтал с Полой и её подружкой в вестибюле отеля, где проходила конференция, как обе девицы, хихикая, восхищались наружностью губернатора и как Пола заявила, что была бы непрочь завести с ним более близкое знакомство. Мог ли верный телохранитель не передать её слова своему боссу? И мог ли любвеобильный губернатор пропустить такой случай? Поле Джонс было сообщено, в каком номере симпатичный босс будет ждать её визита. Конечно, потом она заливала присяжным, будто не знала, зачем её вызывают, будто шла не по своей воле, а под конвоем вооружённого охранника. На самом же деле, сама вошла в лифт, сама поехала на волнующее свидание. А уж что там происходило в номере, обнимал ли её Клинтон без спроса, снимал ли с себя штаны, не получив её разрешения, просил ли осчастливить его актом минета — кто это может проверить? Охранник показал, что она вышла из номера полчаса спустя спокойная и ничуть не расстроенная.

ТЕНОР: Что примечательно в этой истории — готовность, с которой губернатор откликнулся на подвернувшуюся ситуацию. Для молодого человека, взрослевшего в шестидесятые, седьмая заповедь была пустым звуком. Дженифер Флауэрс уверяла, что он просто не мог пропустить ни одной юбки, превращал эти приключения в спорт.

БАС: Думается, что и первые встречи президента с молодой сотрудницей Белого дома в 1995 году не произвели на него сильного впечатления. Да, хорошенькая, да, всегда сияет, когда видит его, да, полна неподдельной весёлости и несбыточных надежд. Но моложе него на двадцать пять лет! Правда, Клинтон любил цитировать какого-то психиатра, который уверял, что каждый человек с рожденья имеет определённый возраст и в нём и остаётся всю жизнь. Себя он считал вечным шестнадцатилетним, Хилари — сорокалетней, Монику — семнадцатилетней. Ровесники! Когда смотришь на фотографии Моники Левинской, сделанные тем летом, возникает впечатление, будто у этой девушки не было — и быть не может! — чёрных дней, чёрных мыслей, чёрных чувств.

ТЕНОР: Как и в истории с Дженифер, тонкая ниточка интимных отношений, возникшая между ними, должна была с самого начала пульсировать под покровом тайны. При всей его готовности к донжуанским приключениям, Клинтон оставался любящим мужем и отцом, стремился любой ценой сохранить семью, не причинять близким ненужных страданий. Он извещал Монику телефонным звонком о времени, когда он будет один в кабинете. Она заготавливала пачку деловых бумаг, приносила их секретарше и исчезала за дверью. Но страх, что кто-нибудь может войти или позвонит телефон, висел над обоими и оказывал парализующее действие.

БАС: Есть в этом что-то парадоксальное. Самый могущественный человек в стране не мог себе позволить того, что было доступно каждому из простых граждан. Он живёт словно в тюрьме с прозрачными стенами — всегда на виду, всегда под прицелом фото- и телекамер, всегда в окружении жадно распахнутых глаз и ушей. Немудрено, что в любовном романе Билла и Моники телефон опять стал главным местом встреч и общения, этакой тайной электронной беседкой. Даже любовное слияние им гораздо чаще выпадало в телефонном варианте, а не во время встреч в кабинете. Причём даже и тогда горячий влюблённый отдавал предпочтение рту подруги, а не другим природным дарам. Ещё в бытность губернатором Клинтон рассказывал своему телохранителю, что он провёл специальное исследование Библии и обнаружил, что оральный секс там не считается прелюбодеянием.

ТЕНОР: Я верю Монике, когда она рассказывает, что уже в первые месяцы романа её возлюленный мучился угрызениями совести, пытался порвать с ней. Но, видимо, пульсирующая нить, связавшая их, была уже слишком прочна. Они часами рассказывали по телефону друг другу о детстве и родителях, об обидах и победах, о старых друзьях и новых знакомых. Иногда у меня вообще возникает впечатление, что люди заводят любовные связи для того, чтобы излить кому-то душу, поделиться тем, чем невозможно поделиться с супругом. Вожделение отступает на второй план. Объятия — это просто символический знак предельной близости, воскурения на алтаре любви, после которых только и можно всласть наговориться.

БАС: Моника порой забывает, что её возлюбленный — довольно занятый человек, что у него на плечах — гора забот и обязанностей. В январе 1996 года двадцать тысяч американских миротворцев входят в Боснию, в Афганистане талибы вот-вот захватят власть, в Шотландии террористы взрывают авиалайнер, другая бомба взрывается на Олимпийских играх в Атланте. В мае суд в Литл-Рок выносит обвинительный приговор супругам Макдугал, деловым партнёрам Клинтона, которому тоже грозит быть втянутым в эту тяжбу. Плюс нужно все силы отдавать предвыборной компании. Но Моника видит и слышит только одно: возлюбленный, её "пригожий", не звонил уже два, три, четыре дня, не звонил целую неделю! Ко дню её рождения он обещал позвонить из Лос-Анджелеса и поиграть для неё на саксофоне, но не сумел выполнить обещание. Слёзы, упрёки, горькая обида, злые слова…

ТЕНОР: Зато оба явно получали удовольствие от обмена подарками к дням рождения, к Рождеству и другим датам. Моника бережно хранит подаренный ей томик стихов Уитмена "Листья травы", каменную голову медведя, булавку ручной работы, индейское одеяло. Сама она тоже выбирала подарки очень тщательно и радовалась, когда видела своего "пригожего" на экране телевизора в подаренном ею галстуке или купленных специально для него солнечных очках.

БАС: Как ни таились влюблённые, сотрудники Белого дома не могли не заметить особый свет, который вспыхивал на их лицах при виде друг друга. Секретарша Клинтона, Бетти Карри, знала о романе и помогала им встречаться. Но главный администратор, дама строгая и решительная, опасаясь слухов и перешептываний, поспешила устроить перевод Моники на работу в Пентагон. После этого возможностей видеть друг друга стало ещё меньше. Могла ли молодая женщина, полная бурлящих чувств, затаиться в тени и терпеливо ждать, когда возлюбленный сумеет вырезать хотя бы полчаса на телефонный звонок? Конечно, нет. И она стала одаривать своей благосклонностью прежних и новых возлюбленных, даже забеременела от одного осенью 1996 года. А главное — ей была абсолютно необходима наперсница, с которой она могла бы делиться сердечными переживаниями. И — на своё несчастье — она нашла её.