Элита русской разведки. Дела этих людей составили бы честь любой разведке мира

На следствии и суде Мишель во всем сознавался, но при этом он старался представить себя невинной жертвой искусителей и в первую очередь Чернышева, «который ловко его завлекал всевозможными средствами и не только принимал его во всякое время к себе, но и посещал его, не брезгуя его скромным жилищем». Мишель уверял судей, что несколько раз хотел прекратить свои сношения с Чернышевым, но тот пугал его, говоря: «Если вы откажетесь мне служить, то я донесу на вас, и вы погибнете». На суде вскрылось, что за время сотрудничества с представителями российского посольства Мишель получил, по его собственному признанию, до 20 тысяч франков, из которых чиновникам военного министерства Сальмону и Саже досталось только по 300.

Внезапное исчезновение швейцара посольства не оставило безучастным посла Куракина. Тайные полицейские донесения представляли его «человеком прямым и не опасным, а только смешным». Оценка совершенно не соответствовала действительности. Под маской простака скрывался тонкий, проницательный ум. Куракин был в курсе разведывательной деятельности Чернышева. Именно через него передавались деньги Чернышеву для оплаты услуг агентов. Он направлял разведывательную деятельность Нессельроде, а затем Крафта, отправлял информацию Мишеля. Причины исчезновения швейцара посольства не вызвали сомнений у Куракина. Ему предстояло локализовать последствия ареста Мишеля и Вертингера. С этой целью он постарался вызволить из рук полиции последнего и собрать максимальную информацию о ходе судебного расследования. Не выходя из созданного им образа, он поднял большой шум из-за своего швейцара. Как с иронией пишут исследователи, «он полагал, что видный немец, представлявший картинную фигуру со своей булавой на роскошной посольской лестнице, был замешан в какой-нибудь драме частного характера, и громко требовал возвращения необходимого аксессуара своего пышного жилища». Он не давал покоя министру иностранных дел герцогу Бассано, требуя самых энергичных мер полиции по розыску его слуги. Выбранная тактика оказалась правильной. Жалобы и просьбы Куракина так надоели Наполеону, что он приказал зажать рот «наивному» послу, открыв ему всю правду. Герцог Бассано конфиденциально сообщил Куракину: «Ваш швейцар не погиб, а его были вынуждены арестовать, потому что он замешан в заговоре против безопасности государства. Его накрыли с поличным…» Куракин пристально отслеживал обстановку и стремился найти выход из нее. Он докладывал в Петербург: «Я недоволен Вертингером за его жадность воспользоваться порученною ему уплатою, а также за то, что на допросе он сказал более, чем следовало. Тем не менее, чтобы не возбудить его и не сделать еще более против нас виновным, я, не выказав ему неудовольствия, построю ему золотой мост, отправив его на родину в Вену». Во избежание дипломатических осложнений Куракин в этом же письме рекомендовал не направлять больше Чернышева в Париж с ответным письмом Наполеону.

Слушание дел Мишеля и сообщников состоялось в уголовном суде Сены, ему были посвящены два заседания 1 (13) и 2 (14) апреля 1812 года. «…К общему изумлению всей Европы, обнаружена картина целой системы подкупов агентами русского правительства французских чиновников военного ведомства». Мишелю было предъявлено обвинение по статье 76 Уголовного кодекса, «каравшей гильотиной за сношения с иностранными государствами, с целью доставить им средства предпринять войну против Франции». Суд присяжных после трехчасового совещания приговорил Мишеля к смертной казни. Сальмон и Саже защиту строили на том, что верили объяснениям Мишеля, что подрядчик, поставлявший в армию определенный ассортимент товаров, считал необходимым знать заблаговременно, куда двинется тот или иной корпус. Сальмону и Мозесу был вынесен оправдательный приговор, они были признаны виновными только в нарушении своих служебных обязанностей. Саже был приговорен к тюремному заключению и штрафу в 600 франков. Один из исследователей утверждает, что Саже вместо тюремного заключения был выставлен у позорного столба с железным ошейником.

Вертингер как иностранный гражданин и служащий посольства вообще не был привлечен к ответственности и выступал на суде в качестве свидетеля.

Первого мая Мишеля казнили, несмотря на просьбу о помиловании. В монархических кругах Европы громко сожалели о его судьбе. Участь его сообщников также была незавидной. Хотя Сальмон и Мозес были освобождены судом, но по приказанию императора их немедленно арестовали и продержали в тюрьме вместе с Саже вплоть до вступления в Париж союзников в 1814 году. Вертингер возвратился в русское посольство, но через несколько дней был вновь арестован. Не возымел результата и резкий протест французскому правительству князя Куракина.

Необходимо ответить на несколько вопросов, до сих пор не получивших должного ответа, что привело к формированию искаженного представления о разведывательной деятельности Чернышева. Каковы подлинные причины отъезда Чернышева из Парижа? Почему имя Мишеля было связано с именем Чернышева, а не с именами сотрудников российского посольства в Париже — Убри, Нессельроде, Крафта, что на первый взгляд представляется более очевидным и обоснованным? Когда и какие отношения были установлены между Мишелем и Чернышевым? Являлся ли Мишель основным источником разведывательной информации Чернышева?

Февраль 1812 года. Отдаются первые распоряжения [28] Первые приказы были отправлены в период с 8 по 10 февраля либо самим Наполеоном, либо начальником Генерального штаба. Движение войск должно было начаться не позднее 20-го. о концентрации Великой армии. Война становится неминуемой. Пока речь шла о передислокации французских войск в течение 1810–1811 годов, когда едва ли не еженедельно менялось расположение частей, когда планы предстоящей компании еще не были разработаны Наполеоном, можно было еще терпеть Чернышева. Как только подготовка кампании вступила в завершающую фазу, появилась возможность выявить численный состав группировки, вскрыть стратегическое развертывание вооруженных сил Франции и направление главного удара. В такой ситуации присутствие проницательного разведчика и квалифицированного военного в Париже представлялось чрезвычайно опасным. Наполеон, у которого с весны 1811 года на основании докладов министра полиции не было сомнений в характере деятельности Чернышева, принимает решение удалить его из французской столицы, направив в последний раз с письмом к Александру. Не решаясь, однако, арестовать — еще не пришел срок для международного скандала.

Война становится неотвратимой. И Наполеон поддерживает подготовку и проведение открытого процесса над русскими шпионами. Процесса, который вскрыл бы «козни» России против Франции и дал еще один предлог к разрыву. Не случайно к началу судебного процесса в середине апреля восемь армейских корпусов завершили сосредоточение на огромном пространстве от Эльбы до Вислы, нависая над Россией. Почему Чернышев? На этот вопрос дает ответ сам Наполеон, лично продиктовав министру иностранных дел Франции герцогу Бассано записку, предназначенную Куракину и не врученную.