Элита русской разведки. Дела этих людей составили бы честь любой разведке мира

Чичаев подробно доложил «о военных приготовлениях латышей, их тайных переговорах с нацистами, действиях латвийской охранки». После ряда дополнительных вопросов и ответов, когда Чичаев и его коллеги уже собрались выходить из кабинета. Молотов, словно бы невзначай, проговорил:

— Ждите скоро в гости!

А Сталин счел необходимым добавить, хотя это было ясно и так:

— О сегодняшнем разговоре здесь — никому ни слова. Немедленно возвращайтесь к месту работы.

Тем же летом в трех прибалтийских республиках сменилась власть. Советская история называла эти перемены народными революциями. Западная — твердила, да и твердит о советской оккупации. Латвия и сейчас, в первые годы XXI века, судит советских чекистов и партизан, которые боролись с фашистами. А суть проста: Советский Союз укрепил свою безопасность на прибалтийском направлении. В условиях возрастающей угрозы со стороны фашистской Германии это было единственно верным решением.

Когда в Риге провозглашали советскую власть, Иван Андреевич Чичаев был уже на другом берегу. Он, резидент советской внешней разведки в Швеции, докладывал о своем прибытии послу Советского Союза Александре

Михайловне Коллонтай. Конечно, ему хорошо было известно ее имя, дочери царского генерала, одного из первых советских наркомов, талантливого, полемичного литератора.

«Я впервые услышал имя Коллонтай после Февральской революции, — вспоминал Чичаев. — Однако о том, что в дальнейшем мне придется работать вместе с ней, даже не мечтал.

Александра Михайловна приняла меня в своем кабинете, обстановка которого показана в кинофильме «Посол Советского Союза». А. М. Коллонтай было тогда 68 лет, но я увидел бодрую, энергичную женщину с живыми голубыми глазами, она встретила меня приветливой улыбкой, словно старого знакомого. Поблагодарив за приветы, которые в Москве просили меня передать ей, она расспросила, как я долетел, где устроился, не нужна ли ее помощь; поинтересовалась, в каких странах работал я раньше, какими иностранными языками владею, какое у меня образование. В то же время тактично разглядывала меня, как бы прикидывая, на что я способен. Я также старался делать это, незаметно изучал черты ее лица, выражение глаз, жесты, манеру говорить и держаться.

— Ну что же, Иван Андреевич, очень рада вашему приезду, устраивайтесь, отдыхайте, потом я введу вас в курс дела, — закончила она нашу первую беседу».

Таких бесед за год с лишним работы Чичаева в Стокгольме было много. Она приглашала Чичаева и на чашечку кофе, когда вспоминала о встречах с Лениным и Крупской, и на беседы с официальными лицами, политическими и общественными деятелями… Чичаев с большой признательностью пишет о том, как помогала ему Коллонтай, каким тесным и плодотворным было их взаимодействие.

На эту деталь стоит обратить особое внимание и потому, что в первые постсоветские годы из МИДа России прозвучал призыв освободиться от разведчиков: пусть, дескать, находят себе другую «крышу». Трудно упрекнуть инициаторов таких призывов в политической наивности, все граждане вроде бы опытные, не вчера появились на свете. Почему же торопились «очиститься»? Разве мир за эти годы стал безопаснее? Или исчезли уже национальные интересы? И почему не слышно таких призывов из заокеанского Госдепа или из Пекина, Берлина?

Думается, Александра Михайловна Коллонтай своим подчеркнутым вниманием к резиденту разведки своей страны показывает пример и многим нынешним дипломатам.

Чичаев и Коллонтай расстались за одну неделю до начала Великой Отечественной войны. Ивану Андреевичу предстояло принять должность начальника англо-американского отдела центрального аппарата разведки.

В субботу, 21 июня 1941 года, он с женой добрался до Москвы. Первый звонок, как положено, на службу. Спокойный ответ:

— Отдыхайте с дороги, Иван Андреевич. Явитесь к начальству в понедельник.

Но между той, мирной субботой, и первым днем войны пролегла пропасть. Она разделила все, что было в нашей жизни на «до войны», войну и после войны. В пятом часу утра 22 июня 1941 года Чичаева поднял тревожный звонок.

— Объявлена тревога! Вам следует немедленно явиться на Лубянку.

…Вскоре после начала войны правительство Великобритании обратилось к руководству СССР с предложением «наладить сотрудничество между английской и советской разведками в борьбе против общего врага — фашистской Германии». Так после обстоятельных переговоров было подписано совершенно секретное соглашение, по которому стороны брали на себя обязательства «обмениваться разведывательной информацией о Германии, проводить совместными усилиями диверсионно-разведывательные операции на ее территориях и в оккупированных ею государствах, взаимодействовать при заброске в эти районы агентуры и обеспечивать с ней радио- и иную специальную связь». В Москве миссию английских спецслужб возглавил полковник Хилл, знакомый с Россией по операциям 1917–1918 годов, один из участников широко известного «заговора Локкарта». В Лондоне миссию советской внешней разведки возглавил Иван Чичаев, красногвардеец, чекист. Вот как удивительно порой смыкаются людские судьбы.

Сотрудничество двух спецслужб, безусловно, принесло обоюдную пользу. Но вот одно обстоятельство тревожило Ивана Андреевича Чичаева и в военные годы, и много лет после войны. Та загадка не раскрыта до сих пор.

Речь идет о судьбах наших агентов, которых центр готовил для заброски в Германию, Австрию, Францию и Голландию. Их переправляли в Англию группами по два-четыре человека. Здесь на конспиративных квартирах продолжалась «дополнительная, строго индивидуальная учеба, включавшая, в частности, тренировочные прыжки с парашютом, ориентирование на местности по немецким картам и т. д. В обязанности английской стороны входила также соответствующая экипировка наших людей, снабжение их продуктами питания, германскими продовольственными карточками, предметами диверсионной техники». По этой части англичане, надо отдать им должное, были большими мастерами. Некоторым агентам — с их личного согласия и одобрения советской стороны — делались пластические операции.

«К сожалению, ни одна акция не была доведена до конца, — отмечают авторы «Очерков истории Российской внешней разведки». — Агенты-исполнители, переправленные за линию фронта, бесследно исчезли, не дав ничего о себе знать в соответствии с условиями связи. Судьба этих отважных людей оказалась трагичной. О большинстве из них ничего не известно до сих пор».

…До марта 1944 года в Англию отправили 36 агентов. Трое погибли во время полета, 29 были выброшены в Германию, Австрию, Францию, Голландию, Бельгию и Италию. «Выброшены» — в данном случае профессиональный термин, но каким же холодом веет от него.