Филипп Корсо - День после Розуэлла

"Да, конечно", — уверял я его. "Офис УИР хотел бы получить бюджет на развитие лазерного проекта, если группа из УИР в Hughes Aircraft придумает, как реализовать и развить нашу идею."

Точно так и произошло. Используя положительные результат тестирования в Колумбийском университете и составленные в УИР технические требования для оружия военного назначения, дальномера, прибора наведения и слежения, включая гранты Пентагона на проведение исследований, в качестве подрядчика для производства военного лазера был выбран Hughes Aircraft. Сегодня, лазер стал Высокоэнергетическим Лазером, используемым Командованием Космической Обороны армии США наряду с прочим противоспутниковым / противоракетным вооружением.

Моя встреча в Hughes Aircraft была быстрой и откровенной. Как и множество исследователей из Hughes Aircraft, Dow, IBM и Белл, Джонстон скрывался от меня, где-то на задворках компании, на своем рабочем месте, за мониторами или пробирками. Когда несколько месяцев спустя генерал Трюдо попросил меня заняться проектом, со мной бы встретился другой представитель компании и проект выглядел бы точно так же, как и любой другой исследовательский контракт ВоенУИР. Исчезли бы любые следы Розуэлла или документов и проект в УИР начал бы работать в обычном режиме. И конечно же, это устройство было не из Розуэлла. Катастрофа была только мифом; ее никогда не было. Все вышло из отдела Иностранных Технологий, над чем-то поработали итальянцы или французы, а мы получили это через наши разведывательные каналы.

К окончанию 1961 года наша работа с лазерными продуктами стала настолько успешной, что генерал Трюдо стал убеждать меня распределить свое хозяйство по всем доступным мне базам. К примеру, я говорил с экспертами по вооружению в форте Рили, Канзас об использовании лазеров в войсках. Возможно, как дальномеры или как способы наведения на цель в, как их называли военные, "умных бомбах". К 1964 году, после наблюдения за исследованиями применимости сделанных нами лазеров, ручные дальномеры тестировались на военных базах по всей стране и сегодня, полиция использует лазерные прицелы на своем оружии. Лазеры стали одним из больших успехов армии.

В одном из наших финальных наступлений на разработку базируемых систем лазерного вооружения, мы успешно получили бюджет на развитие лазерных систем слежения за приближающимися ракетами. Это был проект, в котором мы упорно боролись с политической оппозицией, а также оппозицией со стороны других военных отделений, которые смотрели на наше предложение, как на обычный метод слежения за ракетами. Лазер слишком новый, говорили они. Они сказали, что атмосферные помехи или плотные облака были бы помехой лазеру на больших расстояниях. Или, сказали они, он попросту будет требовать слишком много энергии и потеряет мобильность. У генерала Трюдо и у меня были другие планы на счет этого проекта, которыми мы не могли поделиться ни с кем. Мы полагали, что лазеры могли использоваться не только, чтобы отслеживать приближающиеся ракеты, что было очевидно. Мы считали, лазеры нашим лучшим оружием не только для того, чтобы следить за НЛО с земли, из самолетов или со спутников, мы могли увеличить их мощность до необходимого уровня, чтобы стрелять. Сбейте несколько НЛО, думали мы и они не будут безнаказанно нарушать наше воздушное пространство. Оборудовав наши самолеты-истребители или перехватчики механизмами стрельбы лазером, мы могли представлять для них вероятную угрозу. Оборудовав наши спутники механизмами стрельбы лазером, мы могли увеличить площадь ведения огня по НЛО, что могло бы даже удерживать их подальше от нашего орбитального космического корабля. Но в конце 1961-го года все это было лишь предположением.

Только у очень немногих людей в других отделениях УИР был только намек на то, что мы предлагали. Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства имело свои собственные планы относительно развития систем лазерного слежения и не хотело делить какой-либо бюджет на развитие с вооруженными силами, поэтому в НАСА нам мало кто помогал.

Военно-воздушные силы и военно-морской флот защищали свои бюджеты на развитие лазерного вооружения и мы вообще не могли доверять гражданским спецслужбам. Таким образом, генерал Трюдо и я начали защищать план как прикрытие, чтобы развивать лазерное наведение и другие разновидности сложных проектов слежения. Снаружи это было возмутительным, но оно быстро нашло своих сторонников и ее реальные планы могли быть полностью замаскированными. Мы никогда не могли называть его прибором противо-НЛО, поэтому мы назвали его противоракетой. Это был один из самых успешных проектов, которые когда-либо выходили из ВоенУИР. Он использовал большую часть открытой нами в обломках из Розуэлла теории лазера.

В течение моего срока пребывания в Пентагоне были периоды, когда что-то из розуэлльских документов так резонировало в моей жизни, что я задавался вопросом, был ли в моей работе какой-то больший план. После того, как я уволился из вооруженных сил, я читал о концепции синхронности или слияния, как вещи или события имеют тенденцию группироваться вокруг общей канвы. Такой канвой была разработка противоракеты, которая охватила мою работу в УИР в Пентагоне, в течение моего небольшого периода службы советником в штабе сенатора Строма Термонда, и течение моих лет в Риме во время войны и оккупации, как помощника руководителя штаба, в разведке (G-2) и в Союзническом командовании в Риме.

В начале 1963 года, сразу после того, как я покинул Пентагон, сенатор Стром Термонд попросил, чтобы я присоединился к его штабу в качестве консультанта и советника по проблемам военной и национальной безопасности. Конгресс только что выделил $300 миллионов, чтобы повернуть неокрепший план по исследованию выполнимости программы противоракеты для полного развития проекта. Но, как только он покинул Сенат, он сразу же натолкнулся на крепкий барьер.

Министр обороны Роберт Макнамара категорически отказался тратить деньги, мало того, сказал он, это станет причиной усиления американо-советской гонки вооружений, они фактически этим оскорбили бы Кремль, потому что этим они бы выдали свои попытки подготовки первого удара путем нейтрализации советских МБР. Что хуже, сообщил он Конгрессу, у вооруженных сил Соединенных Штатов попросту не было первоочередной необходимости в вооружении.

Сенатор Термонд был рассержен и глубоко взволнован. Макнамара его просто не понял. Он был полностью дезинформирован о том, как Советы реагировали на любое базирование оружия с нашей стороны. Они не вели с нами переговоров ради сотрудничества, только при необходимости следовать своим интересам. Если они думали, что мы могли сбить их МБР, это больше, чем что-либо заставило бы их быть честными. Разве они не ушли с Кубы из-за того, что увидели серьезность слов Кеннеди, когда он принял решение приказать военно-морскому флоту организовать блокаду? Но у ЦРУ было ухо Макнамары и оно давало ему ту информацию, которую хотели ему дать специалисты по дезинформации в Кремле: не разрабатывать противоракету.