Клод-Франсуа де Меневаль - Наполеон. Годы величия

В глубине души он испытывал сильное чувство возмущения в связи с вероломными действиями кабинета министров Пруссии, который своим двусмысленным поведением делал все возможное, чтобы избежать каких-либо союзнических связей с французской империей, и расстроил все добрые намерения Наполеона, направленные на укрепление силы и мощи Пруссии. Это правительство, не поощряя напрямую Австрию к нападению на нас, позволяло этой державе надеяться на то, что, в случае войны с Францией, она легко может призвать на свою сторону нерешительного короля, находившегося под влиянием враждебно настроенного к Франции кабинета. Поставленный под удар этой рискованной нерешительностью, граничащей с опасностью, вынужденный отложить завершение своих проектов и свою мечту о всеобщем умиротворении на самое неопределенное время, Наполеон имел возможность убедиться в откровенной неблагодарности и враждебности берлинского кабинета, когда под благовидным предлогом нарушения территории французским войскам было отказано в переходе через Анспах, хотя до этого именно там было разрешено пройти австрийцам и баварцам.

С того самого времени у Наполеона не было больше иного чувства к малодушному королю Пруссии, кроме как чувства презрения и пренебрежения. Его раздражение этим монархом проявлялось постоянно, и оно еще более усилилось после их личного знакомства. Наполеон считал короля обреченным — еще со времени его неудачного рождения — на моральное убожество и физическую неполноценность. Он отказался от плана сделать его своим союзником. Вместо благосклонного отношения к Пруссии и горячего желания связать Францию с этой страной прочными узами император решил рассматривать в качестве врага эту державу, союза с которой он так и не сумел добиться.

В то время как французская армия продолжала успешно действовать на полях Австрии, неаполитанский двор проявил недальновидность, граничившую со слепотой, нарушив свои обещания о нейтралитете и открыв свои порты для морских и военных сил наших врагов.

Наполеон, узнав об этом наглом акте неверности после победы при Аустерлице, направил приказ своему брату Жозефу, который тогда возглавлял правительство в Париже, немедленно отправиться в армию в Италии, которой командовал маршал Массена, взять на себя командование в чине генерала дивизии и в ранге заместителя императора направиться с этой армией маршем на Неаполь, где его поджидала корона короля.

Сразу же после ратификации мирного договора император выехал в Мюнхен.

Императрица Жозефина прибыла туда раньше его. Свадьба принца Евгения и принцессы Августы, старшей дочери короля Баварии, праздновалась в Мюнхене 14 января 1806 г. и образовала первое звено в цепи, которой было суждено объединить новую наполеоновскую династию с самыми старинными династиями Европы.

Император информировал Сенат об этой свадьбе и одновременно сообщил членам Сената, что усыновил принца Евгения и назначил его своим наследником, ввиду отсутствия прямых наследников, на трон короля Италии.

31 декабря 1805 года был последним днем республиканского календаря. Григорианский календарь имел то преимущество, что использовался почти всеми народами Европы и Америки, в то время как республиканский календарь, кроме его неудобства для наших отношений с иностранцами и изоляции, ставшей результатом этого неудобства, обладал еще и тем недостатком, что вел свое происхождение от периода, о котором помнили с великим неодобрением во Франции и в остальной Европе.

Считалось, что Наполеон был очарован старой французской аристократией. Привлекая к императорскому двору ее представителей, он демонстрировал бережное отношение к наследию и готовность взять на себя ответственность за все выдающееся во Франции. Он считал, что аристократы больше заинтересованы в стабильности, к которой он стремился, чем республиканцы, которые всегда были настроены враждебно к принципам его административной деятельности. В этом заключается причина, почему он всегда считался сторонником использования наследия, а не правил поведения монархий, которые ему предшествовали. И это же было одной из причин его привязанности к г-ну де Талейрану, который был одним из основных посредников в этой деятельности, ведущей к объединению и примирению.

Наполеон успешно продолжал эту политику, и не может быть никаких сомнений в том, что если бы его правление продолжалось дольше, то все различия между классами постепенно бы исчезли. Он сознавал то обстоятельство, что его послы, выбираемые из числа старых аристократических семей, были более способны выполнить порученную им роль при европейских дворах, куда они направлялись, и что их членство во франкмасонстве аристократии стало бы для него реальной помощью.

Возвращение императора в Париж было ускорено разразившимся в апреле 1806 года кризисом, затронувшим «Банк Франции». Вызванное этим обесценивание общественных ценных бумаг было усугублено организованным в Лондоне маневром, которым хвастались английские газеты того времени. Этот маневр заключался в том, чтобы согласованными действиями способствовать падению курса на парижском рынке и тем самым поставить под сомнение платежеспособность «Банка Франции», вызвать панику в народе, которая заставит держателей акций «Банка Франции» броситься в банки для обмена акций на наличные деньги. Удар, нанесенный финансовым кризисом по общественному доверию, был своевременно отражен энергичным вмешательством правительства. Но, расследуя причины возникновения этого кризиса, полиция выяснила, что роялистская оппозиция специально сеяла панику среди держателей акций, стремясь подорвать доверие к государству.

Наполеон воспользовался тем обстоятельством, что взошел на императорский трон, чтобы возобновить свои мирные предложения королю Англии. Он никогда не питал надежд на то, что это предложение увенчается полным успехом, но стремился использовать любой шанс, который мог бы выставить в неприглядном свете нежелание британского правительства добиваться мира.

Письмо было адресовано самому королю Англии, но ответил на него министр Малгрейв на имя г-на де Талейрана. Послание Малгрейва сводилось к следующему: английский монарх не может ответить на предложение примирения, направленное в его адрес, без того, чтобы оно не было также передано и другим державам, с которыми он находится в общем союзе, и в частности России; таким образом, отказавшись высказать каким-либо способом свое мнение по поводу предложения императора, король Англии одновременно вызвал подозрение, что эта новая договоренность европейских держав предвещает не что иное, как создание новой коалиции. В этом послании прослеживалось больше уважения, чем в ранее переданных Англией ответах Наполеону.