Клод-Франсуа де Меневаль - Наполеон. Годы величия

Потребовалась блестящая победа под Ульмом и перспектива успешной серии дальнейших операций, подготовленных Наполеоном, чтобы как-то утешить его после этой катастрофы, которая отложила на неопределенное время все надежды на разгром английского флота. Император понимал, что единственным средством, оставшимся у него, являлись организация Обширной континентальной блокады и принятие мер, которые бы обеспечили ее эффективность.

Утром 2 декабря 1805 года солнце сияло во время битвы при Аустерлице. С самого рассвета император, оседлавший коня, был со своими маршалами, окружавшими его, пока туман полностью не рассеялся. Затем по сигналу Наполеона каждый маршал галопом отправился к своему корпусу.

Скоро раздался звук первого пушечного выстрела. С высоты холма императоры Австрии и России видели полный разгром своих армий. Эта битва — одна из величайших, в которых когда-либо побеждал Наполеон, — завершила кампанию, продолжавшуюся два месяца.

Как только стало ясно, что победа при Аустерлице одержана, император поспешил отправить курьера Муста ша во Францию, чтобы объявить новость императрице, которая в то время находилась в замке Сен-Клу.

Было девять часов вечера, когда прибыл курьер. Императрица, которая с величайшим нетерпением ждала новостей из армии, бросилась к окну, торопливо распахнула его, и слова «победа» и «Аустерлиц» громко прозвучали в ее ушах. Стремясь поскорее узнать подробности, она стремглав бросилась вниз по лестнице, сопровождаемая придворными дамами; и Мусташ, до предела возбужденный, рассказал о чудесной победе и вручил ее величеству письмо императора. Прочитав письмо, Жозефина сняла с пальца красивое бриллиантовое кольцо и отдала его курьеру. В этот день бедняга Мусташ проскакал более 150 миль и был настолько изнурен, что его пришлось снимать с лошади и укладывать в постель при помощи четырех человек. Его последняя лошадь, которую он, несомненно, жалел меньше предыдущих, пала замертво прямо во дворе замка.

На следующий день у наших аванпостов появился принц Лихтенштейна Ион, чтобы попросить Наполеона дать согласие на встречу с императором Австрии. После некоторого колебания Наполеон согласился на встречу, но, проводив принца, не мог удержаться, чтобы не сказать: «Этот человек заставляет меня совершить большую ошибку. Конференции можно проводить, но не сразу после сражений. Сегодня мне следовало быть только солдатом. Мне следовало довести до конца свою победу, а не слушать слова мира».

4 декабря, в девять часов утра, Наполеон сел на коня и в сопровождении маршала Бертье, высших офицеров штаба и части охраны отправился на согласованную ранее встречу. На место встречи он прибыл раньше императора Австрии, который вскоре подъехал в открытой карете, сопровождаемый принцем Лихтенштейна Ионом, несколькими фельдмаршалами и генералами своей армии и эскортируемый эскадроном венгерской кавалерии. Император подошел, чтобы встретить императора Австрии, и обнял его. Они остановились у костра, а их свиты удалились к другим кострам, зажженным неподалеку, но на таком расстоянии, чтобы никто из свиты не слышал, о чем говорят два монарха. Переговоры продолжались примерно два часа, и оба монарха пришли к соглашению о перемирии и об основных условиях мира. Император Австрии попросил, чтобы перемирие также распространялось и на русскую армию. Наполеон согласился при условии, что русские покинут Германию, Прусскую и Австрийскую Польшу и вернутся в Россию.

Русская армия была окружена со всех сторон, и у нее не было шансов вырваться из кольца. Ее войска спасались бегством в таком беспорядке, что император Александр, изолированный от них, был под угрозой оказаться в руках неприятеля. Неразбериха, царившая в рядах русской армии, приняла такие размеры, что император Александр почти неделю не знал, где же находятся его слуги, и князь Чарторыйский, его министр, должен был выполнять роль слуги.

Наполеон проявил великодушие по отношению к императору Александру. Он приказал своему адъютанту Савари отправиться к нему и сообщить, что если он согласится отступить со своей армией, то Наполеон приостановит движение французских войск и предоставит русским возможность свободного отхода.

Мирная конференция открылась в Брюнне, но вскоре участники переговоров переехали в Пресбург, где 26 декабря 1805 года и был подписан мирный договор.

Этот знаменитый договор подтвердил все наши завоевания и передал в наше владение Италию. Бавария получила Тироль. Курфюрства Баварии и Вюртемберга, расширенные за счет территорий, уступленных Австрией, были возведены в ранг монархий. Курфюрство Баден, которое, несмотря на увеличение своей территории, не имело достаточного значения, чтобы стать монархией, было возведено в ранг великого герцогства. Австрия получила Зальцбург, а эрцгерцог Фердинанд, бывший великий князь Тоскании, которому был передан Зальцбург в соответствии с Люневильским договором, был переведен в Вюрцбург. Это курфюрство было возведено, в знак благосклонности к Фердинанду, в ранг великого герцогства. Военная контрибуция, которую Наполеон установил в размере ста миллионов франков, была сокращена, с его согласия, до сорока миллионов франков. В день подписания мирного договора в Пресбурге император принял эрцгерцога Карла в замке Штаммерсдорф. Беседа вызвала у них взаимное чувство уважения. Прощаясь с эрцгерцогом, Наполеон подарил ему шпагу.

После сокрушительного поражения, нанесенного русской и австрийской армиям при Аустерлице, император с сожалением воспринял необходимость подписания отдельного мирного договора с Австрией, которой он не мог избежать, вместо того чтобы заставить и Россию присоединиться к договору и тем самым в полной мере вкусить плоды собственной победы; во всяком случае, почти вся русская армия осталась невредимой. Австрийская армия, находившаяся в Италии и теперь перебравшаяся в Венгрию, объединившись с остатками войск, уцелевших в битве при Аустерлице и заново укрепившихся, могла бы преобразоваться в мощную армию, способную к продолжению войны. Враждебность Пруссии, неустойчивый и робкий характер ее короля, которого легко можно было завлечь в стан врагов, чтобы сообща бороться с нами, усугубили угрозу, которую Наполеон не мог сбросить со счетов и которая заставляла его серьезно опасаться за состояние тыла. Именно поэтому он был удовлетворен требованием, чтобы русские войска покинули Германию и Польшу, вернувшись в Россию.