Клод-Франсуа де Меневаль - Наполеон. Годы величия

Прусский кабинет министров так стремился приступить к военным действиям, что, не ожидая прибытия русских войск, неожиданно начал военную кампанию. 25 сентября император выехал из Сен-Клу в Майнц. Конвой, высланный им вперед, покинул Париж несколькими днями раньше. Скорость марша наших солдат способствовала прибытию императора в Йену 13 октября.

Наполеон, объезжая войска, отдавал последние приказы на рассвете. Его усилия увенчались победой, и еще до окончания дня 14 октября 1806 года прусская армия была полностью разгромлена. Только ночью и в последующие дни стали известны впечатляющие результаты этого памятного сражения.

Эта великолепная победа, достигнутая до прибытия русских войск, привела к ликвидации прусских вооруженных сил и открыла ворота Берлина для французской армии.

Следуя в Берлин, Наполеон посетил замок Сан-Суси в Потсдаме и осмотрел его с большим интересом. Он попросил своих гидов рассказать ему со всеми подробностями о том образе жизни, который вел в этой резиденции Фридрих Великий. В большинстве комнат по-прежнему стояли письменные столы, испачканные чернилами. В королевской спальне была широкая ниша, в которой на маленькой кровати обычно спал Фридрих Великий. Но затем кровать убрали. Все в комнатах замка говорило о презрении этого великого короля к роскоши и помпезности. После его смерти в замке ничего не изменилось. Мы видели комнату, которую занимал Вольтер.

Император совершил триумфальный въезд в Берлин, проследовав под аркой, которая украшает Бранденбургские ворота, в сопровождении своих маршалов, адъютантов и императорской пешей охраны. Лучшую часть ноября он провел в прусской столице.

Англия запретила морскую торговлю между Францией и нейтральными странами; и для осуществления этой меры британский кабинет министров объявил побережье Франции и стран, оккупированных французской армией, районом, входящим в зону блокады, хотя в действительности эта блокада существовала только на бумаге.

Беспримерная попытка нарушения международного права вынудила Наполеона принять справедливые ответные меры, запрещавшие любые торговые операции с Англией. Все товары английского производства подвергались конфискации; все английские письма, какими бы они ни были, изымались на почте и уничтожались. Император не закрывал глаз на строгость этих мер. Англия запретила ему море; он запретил ей континент. Такова была причина берлинского декрета, который объявил Британским островам блокаду.

В результате битв при Йене и Ауэрштадте прекрасная прусская армия подверглась тотальному уничтожению. Она исчезла, пользуясь выражением Наполеона, подобно осеннему туману перед восходом солнца.

Когда мы находились в армии, то я спал в палатке императора на маленьком коврике или на медвежьей шкуре, которую он возил в своей карете; когда случалось, что я не мог пользоваться этими предметами, то старался обеспечить себя постелью из соломы. Помню, как однажды вечером я оказал великую услугу неаполитанскому королю, разделив с ним пучок соломы, которому предстояло стать моей постелью.

Император спал на своей маленькой железной кровати без матраца, а я спал где придется. Едва я засыпал, как император звал меня: «Констан». — «Сир?» — «Посмотри, кто на посту (он имел в виду адъютанта), и скажи, чтобы он пришел ко мне». Тогда я выходил из палатки, чтобы вызвать офицера и привести его к Наполеону. Когда он приходил, император отдавал ему распоряжение: «Отправляйтесь в такой-то корпус под командованием такого-то маршала; предложите ему послать такой-то полк, чтобы он занял такую-то позицию; выясните позиции противника и затем возвращайтесь ко мне с докладом».

Адъютант отправлялся на лошади исполнять эти приказания, а я вновь ложился. Император как будто тоже собирался ложиться спать, но через несколько минут звал меня: «Констан!» — «Сир?» — «Вызови мне невшательского принца». Я уходил за принцем, который немедленно приходил в палатку; и во время их разговора я оставался у входа в палатку, пока принц записывал несколько приказов и затем удалялся. Подобное случалось много раз в течение ночи, и, наконец, к утру его величество засыпал, тогда и я имел некоторое время для отдыха.

Когда прибывал адъютант с какими-то новостями для императора, я будил его, слегка потряхивая за плечо.

«Что случилось? — спрашивал его величество, немедленно просыпаясь. — Который сейчас час? Пусть он войдет». Адъютант докладывал, и, если это было необходимо, его величество сразу же вставал с кровати и выходил из палатки, никогда не тратя много времени, чтобы одеться. Если предполагалось сражение, император внимательно обозревал небо и горизонт и часто замечал: «Нам предстоит прекрасный день».

Завтрак готовился и сервировался за пять минут, и через пятнадцать минут скатерть убиралась со стола. Невшательский принц завтракал и обедал с его величеством каждый день; и через восемь или десять минут непродолжительная трапеза заканчивалась. «По коням!» — командовал император, оседлав коня и отправляясь в путь в сопровождении невшательского принца, одного или двух адъютантов и Рустама.

Его величество переезжал от одного корпуса к другому, разговаривал с офицерами и солдатами, расспрашивал их и собственными глазами видел все, что можно было увидеть.

Если сражение затягивалось, то ему привозили, не ожидая его приказа, кусок хлеба и немного вина.

Г-н Колин, глава кухонного департамента, много раз отваживался привозить императору легкую трапезу на пушке.

По окончании сражения император всегда объезжал поле битвы, оказывая помощь раненым и ободряя их сочувственными словами.

Иногда император возвращался в палатку сильно уставшим; тогда он ограничивался легкой едой и ложился на кровать, чтобы погрузиться в свой постоянно прерываемый сон.

Было удивительно, что каждый раз, когда непредвиденные обстоятельства вынуждали адъютантов будить императора, он был готов к работе, словно это было начало дня или его середина.

За три или четыре часа до начала сражения император большую часть своего времени проводил за военными географическими картами. На них он отмечал местность булавками с головками из воска различного цвета.

Поражение в битве при Йене настолько привело пруссаков в ужас, что королевский двор стремительно сбежал, оставив все в резиденции короля; и в результате император, прибыв в Потсдам, нашел там шпагу Фридриха Великого, его нагрудный знак, большую орденскую ленту и будильник. Император приказал все эти предметы отправить в Париж на хранение в «Дом Инвалидов».