Эдвард О’Мира - Голос с острова Святой Елены

15 августа. День рождения Наполеона. Праздничный завтрак в палатке с участием дам, всех членов свиты, включая Пионтковского и детей. Наполеон, однако, не поменял мундира и к орденской ленте не прикрепил дополнительных знаков отличия. Вечером для обслуживающего персонала, включая английских подданных, был устроен праздничный ужин, после которого были танцы. К удивлению французов, никто из англичан не напился.

16 августа. В Лонгвуд приехал сэр Хадсон Лоу и провёл продолжительную беседу с генералом Монтолоном и со мной. Беседа в основном касалась необходимости снижения расходов на ведение хозяйства в Лонгвуде, которое, как считал губернатор, проводилось без должного соблюдения экономии средств. Губернатор заявил генералу Монтолону, что он обратил внимание, сравнивая счета «Колониального дома» и Лонгвуда, на то, что в Лонгвуде потребляется гораздо большее количество столовой соли, чем в «Колониальном доме»; поэтому губернатор потребовал, чтобы в будущем в Лонгвуде в кухне и на столе для слуг, по возможности, больше использовалась грубая соль.

Сегодня в Лонгвуд была доставлена пневматическая машина Лесли для выработки льда. Как только машину установили, я отправился к Наполеону и сообщил ему об этом. Я также информировал его о том, что в Лонгвуде находится адмирал. Наполеон задал несколько вопросов о технологическом процессе работы машины, и было очевидно, что он прекрасно разбирается в технологии, в основу которой положены действия воздушного насоса. Он выразил восхищение положением дел в области химической науки и говорил о больших достижениях, достигнутых в этой области за последние годы, заметив, что он всегда делал всё, что было в его власти, для поддержки и поощрения учёных-химиков. Затем я покинул его и отправился в комнату, где была установлена машина, чтобы приступить к эксперименту в присутствии адмирала. Через несколько минут в сопровождении графа Монтолона пришёл Наполеон. Он с радостью приветствовал адмирала, и было заметно, что ему доставляет удовольствие видеть его. В присутствии Наполеона примерно через пятнадцать минут в результате работы машины вода, налитая до края чашки, превратилась в лёд. Наполеон подождал ещё минут тридцать, чтобы посмотреть, как такое же количество лимонада будет заморожено, но этого не получилось.

Попробовали заморозить молоко, но из этого также ничего не вышло. Наполеон взял кусочек льда, полученного из воды, и, обратившись ко мне, заметил, какое это было бы удовольствие в условиях Египта. Эта машина произвела на свет первый кусок льда, который когда-либо видели на острове Святой Елены. Этот лёд с выражением величайшего изумления рассматривали уроженцы острова, некоторых из них смогли с большим трудом убедить в том, что кусок твёрдого вещества в их руках действительно состоит из воды, и уверовали они в это только тогда, когда стали свидетелями процесса её сжижения.

17 августа. Я отправился в коттедж «Ворота Хата», чтобы осмотреть слугу графа Бертрана Бернара, который серьёзно болен. Сержант на посту приказал часовому не пропускать меня в коттедж. Я подошёл к сержанту, чтобы выяснить причину поведения часового. Сержант сообщил мне, что он получил указание никого не пускать в коттедж, за исключением членов губернаторского штаба. Как выяснилось, это указание дал сам сэр Хадсон Лоу, когда вчера выходил из дома графа Бертрана, которому он показал письмо от лорда Батхерста, в котором сообщалось, что денежный фонд для покрытия всех расходов персонала коттеджа «Ворота Хата» сокращается до ежегодной суммы в 8000 фунтов стерлингов. Поставщикам провизии запретили вступать на территорию поместья. Они теперь вынуждены передавать продукты через забор. Слугам из Лонгвуда также запрещено входить на территорию «Ворота Хата», так же как и г-ну Бруксу, секретарю администрации колонии. Сэр Хадсон Лоу направил письмо графу Монтолону с требованием ограничить ежегодные расходы Наполеона и его свиты на содержание персонала Лонгвуда суммой в 121 000 фунтов стерлингов.

18 августа. Губернатор и адмирал, сопровождаемые сэром Томасом Ридом и майором Горрекером, приехали в Лонгвуд в тот самый момент, когда Наполеон прогуливался в саду вместе с графами Бертраном, Монтолоном и Лас-Казом, а также с сыном Лас-Каза. Его превосходительство попросил уделить ему время для беседы с Наполеоном и получил на это согласие. Беседа прошла в саду. Три основных персонажа встречи, Наполеон, сэр Хадсон и сэр Пультни, оказались несколько впереди остальных. Капитан Попплтон и я стояли на некотором расстоянии от них, но достаточно близко, чтобы наблюдать за их жестами. Мы отметили, что беседу в основном вёл Наполеон, который временами казался чрезмерно оживлённым. Он часто останавливался и затем вновь ускорял шаг, сопровождая свою речь активной жестикуляцией. Манера сэра Хадсона вести беседу также отличалась заметной торопливостью, а он сам казался весьма возбуждённым. Адмирал был единственным из всех троих, кто, судя по всему, говорил, сохраняя полную невозмутимость. Примерно через полчаса мы увидели, как сэр Хадсон Лоу резко повернулся и удалился, не попрощавшись с Наполеоном. Адмирал же снял шляпу, отвесил поклон Наполеону и также ушёл. Сэр Хадсон Лоу подошёл к тому месту, где Попплтон стоял со мной, и стал нервно расхаживать взад и вперёд, поджидая своих лошадей. Обратившись ко мне, он сказал: «Генерал Бонапарт вёл себя по отношению ко мне очень оскорбительно. Я резко прервал нашу беседу и сказал ему: «Вы очень невежливы, мосье». Затем губернатор вскочил на коня и галопом умчался прочь. Адмирал казался встревоженным и задумчивым. Было очевидно, что беседа Наполеона с губернатором и адмиралом была очень неприятной.

19 августа. Виделся с Наполеоном в его спальной комнате. Он был в очень хорошем настроении — спросил, как себя чувствует Гурго. Когда я сообщил ему, что дал Гурго некоторые лекарства, он рассмеялся и сказал: «Ему бы лучше сесть на диету на несколько дней: пусть он пьёт как можно больше воды и ничего не ест. Лекарства, — заявил Наполеон, — подходят только для стариков».

Затем он сказал: «Этот губернатор вчера приехал сюда, чтобы досадить мне. Он увидел меня гуляющим в саду, и в результате этого я не мог отказаться от встречи с ним. Он хотел вовлечь меня в обсуждение деталей, касающихся сокращения расходов на содержание персонала Лонгвуда. Он имел наглость сказать мне о том, как ему видится положение дел и что он приехал в Лонгвуд, чтобы оправдаться передо мной: но прежде, чем сделать это, он два или три раза приезжал сюда, однако я в это время принимал ванну. Я ответил: «Нет, сэр, я не принимал ванны, но я дал указание приготовить её для меня специально, чтобы не видеть вас. Пытаясь оправдаться, вы только ухудшаете положение вещей».