Федор Толстой - Записки графа Федора Петровича Толстого
- Название:Записки графа Федора Петровича Толстого
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Российский государственный гуманитарный университет
- Год:2001
- Город:Москва
- ISBN:5-7281-0332-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Федор Толстой - Записки графа Федора Петровича Толстого краткое содержание
Часть «Записок» была опубликована в 1873 г. в журнале «Русская старина» со значительными редакторскими сокращениями и правками. Была опущена почти половина текста рукописи, где Толстой довольно резко критикует нравы высшего света екатерининской эпохи, дает далеко не лестную характеристику императору Павлу I и его сановникам, подробно рассказывает о своих учебных плаваниях в 1800–1801 гг. в Швецию, Норвегию, Данию и Финляндию во время обучения в Морском кадетском корпусе.
Ф. П. Толстой принадлежит к той замечательной плеяде отечественных деятелей культуры, которые составляют славу России. Чем бы Толстой ни занимался — медальерным искусством, скульптурой, графикой, силуэтом, живописью, — он везде смог достичь больших успехов и доныне по праву считается одним из лучших художников первой половины XIX в. Художественные занятия не помешали Толстому не только интересоваться общественно-политическими событиями, но и принимать в них активное участие. В 1810 г. становится масоном, а вскоре и сам возглавляет масонскую ложу «Избранный Михаил». Почти одновременно он становится членом, а затем одним из руководителей тайного общества «Союз благоденствия». Толстой был знаком со многими писателями, поэтами, художниками и композиторами. Его знаменитый салон в разное время посещали А. С. Пушкин, В. А. Жуковский, Н. И. Гнедич, Ф. Н. Глинка, А. Н. Верстовский, Н. В. Гоголь, И. С. Тургенев, И. А. Крылов, М. И. Глинка, А. Н. Майков, А. Ф. Писемский, Т. Г. Шевченко, К. П. Брюллов и многие другие. Частыми гостями были декабристы К. Ф. Рылеев, А. А. и Н. А. Бестужевы, С. П. Трубецкой, Н. М. и А. Н. Муравьевы, С. И. Муравьев-Апостол.
Для всех интересующихся историей и культурой России.
Записки графа Федора Петровича Толстого - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Николай Михайлович Лонгинов женат на умной и очень доброй даме. Они ко мне очень расположены, и я у них очень часто бываю — не менее трех дней в неделю.
Вскоре по приезде двора в Царское Село по желанию нашего ангела императрицы Елизаветы Алексеевны я в первый раз имел счастие представляться ее величеству [713]. Введенный Николаем Михайловичем в кабинет, где уже находилась императрица, я был поражен как удивительною простотою ее туалета, состоящего из простого без всяких украшений платья обыкновенной летней светлой материи с накинутою на шею и плечи белою батистовою косынкою, заколотою на груди простою булавкою, с гладко причесанными волосами, [так] и ее кабинета — без всяких излишних украшений роскоши и устроенного не для показу, а для настоящих занятий, из которого изгнано все, что может намекнуть на высокомерие и гордость.
Когда я подошел к императрице, чтобы поцеловать руку, [она] приняла меня с таким добросердечием и ласкою, что я не мог удержать слез. Она долго со мной говорила, расспрашивала о моих родителях, о моем детстве и очень подробно о том, как я сделался художником.
В это лето я имел счастие довольно часто бывать у ее величества, так как ей угодно было знать все, что я буду производить по художествам.
Дни через четыре после моего представления к ее величеству она получила небольшую коллекцию разных цветов, писанных гвашью одним замечательным в Париже по этой части артистом, и Лонгинов сказал мне, что императрице угодно, чтобы я увидел эту коллекцию.
В назначенное время я явился в кабинет ее величества, где она с тою же ласкою, как в первый раз, изволила меня принять и показала полученную коллекцию, которая ей очень нравилась. Эта коллекция состояла из восемнадцати разных цветков, писанных гвашевыми красками на грунтованной сероватого цвета бумаге, красиво расположенных и с французским шиком выполненных. Осматривая эту коллекцию и отдавая должную справедливость искусству парижского художника владеть гвашевыми красками, я сказал: «Мне кажется, что в принятой этим артистом манере изображать цветки видно более желание блестнуть эффектом и выставить свой вкус, нежели со строгою отчетливостию переводить с натуры на бумагу копируемый цветок, как он есть, со всеми малейшими подробностями, принадлежащими этому растению, отчего в этих так различных цветках с первого рисунка показывается какое-то будто бы сходство между собою, несмотря на их различные формы и колера». На это императрица сказала мне: «Попробуйте вы нарисовать какой-нибудь цветок и покажите мне». Не рисовав никогда цветов, я принял это предложение.
Вернувшись домой, я нашел в нашем крошечном садике куст довольно красивых светло-лиловых цветков о шести листках [714]. Сорвав небольшую ветку с двумя цветками и зеленью, я тот же час принялся ее срисовывать, но не акварелью, и не гвашью, и не на грунтованной бумаге, хотя тоже диковатого тона, приготовленной в Англии. Водяные краски, которые я употребляю для моих рисунков, почти все состоят из чистых природных корпусных красок, то есть различных охр, земель и химически добываемых из металлов и некоторых руд, и действую ими по принятому мною особому способу, который оказался особенно удобен для рисовки цветов и фруктов [715].
Через день рисунок был готов, и я отнес его императрице, которая, увидев его, очень хвалила и сказала мне, что она находит в моем цветке более жизни и верности с натурою. Такое заключение ее величества об моем в первый раз написанном с натуры цветке меня несказанно обрадовало, и я теперь в свободное время от сурьезных занятий буду писать цветы и фрукты.
С этих пор я начал писать по одиночке и группами разных сортов цветки, фрукты и ягоды, бразильских чудных форм и цветов бабочек, стрекоз, жучков (которых у меня большая коллекция), ярких колеров одноцветных, так и с металлическими отблесками, точно фольга разных цветов, или испещренных красивыми узорами из разных колеров. Так же и птичек Нового Света с их перышками ярких блестящих цветов, то одноколерных, то испещренных разными цветами, то с металлическим блеском цветной фольги, а иные местами блестят точно ярко раскалены уголья.
Впоследствии я сделал очень много рисунков во всех этих родах для императрицы Елизаветы Алексеевны, сделал ей несколько и больших рисунков, на которых были сгруппированы вместе цветы, фрукты, птички, бабочки, стрекозы и жучки. Ей же нарисовал я коллекцию бабочек из десяти экземпляров, между которыми есть несколько и с металлическими отливами [716]. Императрице Марии Федоровне нарисовал коллекцию стрекоз в 12 экземплярах. Я рисовал как в этом роде, так и в других родах много рисунков в альбомы дам и кавалеров и не для одной царской фамилии.
По совету некоторых художников я стал собирать в один альбом все находящиеся у меня моей работы рисунки, как в этом роде, то есть цветков, зверей, фруктов, ягод, бабочек, стрекоз, птичек, жучков, так и все мои мелкие рисунки, сочиненные мною и выполненные с натуры в красках, карандашом и сепиею, какие у меня находятся, даже рисованные еще в младенчестве [717](окроме рисунков с натуры и деланных на месячные и третные экзамены, когда учился в Академии художеств), и соединил вместе со всеми, мною сочиненными и окончательно выполненными серьезными большими композициями, [ взятыми из сюжетов священного писания, истории, мифологии, аллегорических и других различных сюжетов, с проектами фонтанов для Петергофского сада, рисованными одни — красками, другие — сепиею и пером в чисто оконченных контурах в семи рисунках, между которыми были четыре группы.
Эти рисунки представлены мною были императору Николаю в присутствии Марии Николаевны [718] (тогда уже президента Академии художеств), которому все они очень понравились, и он велел мне с них сделать копии и передать Марии Николаевне до тех пор, когда обстоятельства дозволят ему заняться выбором [эскизов], с которых он решит произвести фонтаны в Петергофском саду.
[Были там] несколько рисунков памятников красками и сепиею, мною проектированных, а именно — памятник адмиралу Лазареву [719] , заказанный мне офицерами Черноморского флота, утвержденный его величеством императором Николаем Павловичем с тем, чтоб переменить пьедестал, около которого назначены мною четыре фигуры, что я и исполнил из глины в экскизе [720] .
В это время возвратился из чужих краев наш молодой скульптор Пименов [721] , покровительствуемый великим князем Константином Николаевичем [722], который выпросил у государя [этот заказ], несмотря на то, что мой проект был формально одобрен его величеством. Государь назначил произвесть конкурс между мною, профессором скульптуры Витали [723] и Пименовым с тем, чтобы не изменять ничего в контурах из проектированной мной фигуры. Это решение меня чрезвычайно огорчило, и когда потребовала Академия от меня нового рисунка, я отвечал, что я раз уже составил проект, который был утвержден его величеством, и не отступаю от него. Витали отказался письмом от конкурса потому, что, уже раз сделан проект графом Толстым и утвержден государем, он считает себя не в праве делать другой экскиз. И проект был передан сделать Пименову, так как я отказался изменять мною сделанный проект. Вот доказательство, как уважают у нас то, что раз уже было утверждено.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: