Игорь Ефимов - Пять фараонов двадцатого века

— Буэно, а что ты делаешь в постели с греческим профессором, которому повезло стать твоим мужем?

— Но это человек необычайного интеллекта, — уклончиво ответила Глория.

— Знаешь, если бы сам Карл Маркс превратился в женщину, этого было бы недостаточно, чтобы я женился на ней. [419] , p. 224.

Селия Санчес включилась в борьбу с режимом Батисты с самого начала. Она участвовала в гражданской войне в горах, организовывала переброску подкреплений на опасные участки, а также оружия, боеприпасов, продовольствия. На фотографиях тех лет она часто появляется рядом с Кастро среди других бойцов. После победы «фиделистов» Санчес становится самым доверенным помощником Кастро, исполняя обязанности секретарши, архивиста, бухгалтера, кассира, советчика. В её квартире он всегда мог укрыться от назойливых просителей, от журналистов, нежеланных визитёров, поклонниц. Она также занимала видные должности в правительственных учреждениях. [420] http://en.wikipedia.org/wiki/Celia_Sanchez.

Похоже, что Селия Санчес оказалась единственной из близких Фиделю женщин, которую он упоминает в своих опубликованных воспоминаниях. Причём называет её только по имени, будто все должны и так знать, кто такая «Селия» и какое место она занимала в его жизни. После её смерти в 1980 году её портрет появился на кубинской банкноте в одно песо, больницам, школам и улицам присваивали её имя, посвящённые ей мемориалы и памятники появлялись в разных городах. [421] Geyer, op. cit., p. 334.

В то же время реальная семья Фиделя Кастро оставалась полностью скрытой от посторонних глаз. Только очень близкие знали о существовании «женщины из Тринидада». Далия Сото дел Валле происходила из культурной обеспеченной семьи. В юности гадалка предсказала ей, что она завоюет любовь великого человека. Когда это пророчество осуществилось в начале 1960-х, её родные были в страхе, они считали, что Кастро сделал её пленницей и может бросить в любой момент. Однако отношения продолжались, и от этого союза один за другим родились пятеро сыновей. [422] Testimony of Juanita Castro Ruz. Washington: US Government Printing Office, 1965.

Им всем были даны имена, начинающиеся на «А» — в память о любимом герое Фиделя, Александре Македонском. Все они, как и Фиделито, получили образование в СССР, но ни один не играл впоследствии заметной роли в политической жизни Кубы. Единственная фотография Далии, которую мне удалось отыскать в интернете, датирована 2010 годом. На ней она очень похожа на мать Фиделя, Лину Рус Кастро в её поздние годы. Если фрейдисты сумеют обыграть это сходство, перед нами могут открыться новые эдиповы глубины психологии кубинского диктатора.

Фидель Кастро умел притягивать и покорять людей, но с такой же силой мог и отталкивать их, даже близких родственников. Его сестра, Хуанита Кастро, активно поддерживала брата в годы революционной борьбы, в 1950-е ездила в США собирать деньги для дела освобождения Кубы от диктатуры Батисты. Но победа братьев и резкий перелом их курса в сторону коммунизма принесли ей горькое разочарование. После смерти матери ничто не удерживало её в родной стране, и в 1964 году, находясь в Мексике в гостях у сестры, она объявила о своём решении не возвращаться в Гавану. В следующем году она дала подробные показания в Вашингтоне Комиссии Конгресса по антиамериканской деятельности, описав положение дел под властью Фиделя Кастро. [423] Fernandez, Alina. Castro’s Daughter: an Exile’s Memoir of Cuba . New York: Random House, 1998.

Другая близкая родственница, дочь Алина Родригес, рождённая Фиделю Натальей Ревуалта, объявила о своём желании эмигрировать уже в четырнадцать лет. Отец категорически запретил ей это и дал строжайшие предписания секретной службе ни в коем случае не допустить побега. Только в 1993 году Алине удалось, под гримом и париком, с фальшивым испанским паспортом, покинуть страну. Кастро был в ярости, грозил страшными карами нерадивым подчинённым. Алина поселилась в Майами и несколько лет спустя опубликовала автобиографию с описанием жизни в современной Кубе. [424]

Неизвестно, стал ли Фидель Кастро читать мемуары двух беглянок. Во всяком случае в своих семьсотстраничных воспоминаниях, названных «Моя жизнь», он не удостоил их комментарием.

Все герои этой книги были революционерами. Революция сметает старый жизненный уклад, стремится насадить новый. Но не следует забывать, что параллельно с революциями кровавыми в 20-м веке во всём мире протекала менее заметная революция нравов, переворачивавшая и изменявшая традиции, обычаи, верования, регулировавшие взаимоотношения мужчин и женщин. Долгая борьба суфражисток и феминисток увенчалась победами, которые казались немыслимыми в устойчивых империях: во многих странах женщины получили право участвовать в выборах и право на расторжение брака.

Возможно, этому способствовали трагические события Первой мировой войны. Ведь это мир, построенный мужчинами, допустил кровавый кошмар, не имеющий прецедентов в истории цивилизации. Не пора ли внести в него кардинальные перемены? Многие мужчины разделяли это разочарование и поддерживали законодательные реформы, расширявшие права женщин.

Увы, жизнь устроена таким образом, что расширять права какой-то группы населения удаётся только за счёт сужения или отнятия прав у других групп. В сегодняшнем мире это правило демонстрирует себя с пугающей безжалостностью. Расширяя права рабочих на забастовки, вы урезаете права остальных граждан на бесперебойное и недорогое удовлетворение их жизненных нужд. Защищая права подсудимых, урезаете моё право на защиту от воров и гангстеров, которые станут безнаказанно разгуливать по нашим улицам. Студенты учебных заведений получают право комплектовать учебные программы и класть ноги на стол, а заодно и терроризировать профессоров, лишая их свободы слова и заставляя всё время оглядваться на правила «политической корректности». Право на ношение оружия уменьшает мои шансы остаться в живых. И коненчо, право на лёгкий разрыв супружеских отношений превращает мои надежды на счастливую семейную жизнь в пустые мечтания.

Обращение наших героев с женщинами может послужить поучительным материалом для исследователя истории семьи. Все пятеро уже в середине жизни достигли статуса, который позволял им делать только то, что им хотелось, без оглядки на условности своего времени. За исключением Гитлера, все они имели многочисленные связи с разными женщинами, но все демонстрировали не раз, как они ценят семейные отношения, как страдают от их ухудшения и разрыва.

Посмею высказать предположение, что институт семьи для современного человека таит глубинную связь с культом продолжения рода и обожествления предков, которые были характерны почти для всех народов древности. Семья сделалась последней реальной ниточкой в бессмертие. Мы уже не поклоняемся терафимам, как библейский Лаван, или богам домашнего очага, но мы готовы жизнь отдать за детей и близких.