Алексей Филатов - Люди «А»

Лена подумала, что Гена, наверно, уже там, среди этих людей. И сразу пришла мысль — почему он вдруг заговорил о смерти?

На улице стемнело, Сашка уже спал. Стояла тишина. Лена сидела в кресле и ждала звонка от мужа.

Но телефон молчал.

Мы с Сергеевым пришли в «Альфу» практически одновременно.

Гена был родом из «пятнашки» — пятнадцатого Главного Управления КГБ СССР, отвечавшего за спец-объекты и подземную Москву. Но он, как и я, не смог торчать под землей.

Следующей ступенью для него был «Вымпел». Там Геннадия Сергеева знали как отличного бойца. В идеальной спортивной форме, блестящий стрелок, каратист. На все задания рвался первым. Но и там ему было тесно. Через год службы Сергеев пришел к своему командиру и заявил:

— Я хочу перевестись в «Альфу». Что для этого нужно сделать?

Ветераны «Вымпела» рассказывали — он всегда бредил опасностями, настоящими операциями по освобождению заложников. Ему хотелось настоящего дела.

Помню, мы тренировались вместе, и я у него спросил:

— Ген, а почему ты так рвался в «Альфу»? «Вымпел» же — элитное подразделение?

— Леша, в «Вымпеле» сплошная рутина, — ответил Сергеев. — Там нет боевой работы. А «альфовцы» участвуют в реальных боевых операциях, не вылезают из командировок. Вот это мужская работа. Поэтому и рвался, — добавил он.

Я сразу понял Гену. По сути, то же самое я сказал полковнику Савельеву в его кабинете, в своё первое ночное дежурство.

Очень хорошо помню наш первый — и для меня, и для Гены — боевой вылет. Мы были на базе, когда прозвучала команда: «Летим на Северный Кавказ. На борт самолета разрешили взять ровно шестнадцать человек, не больше». Пересчитали себя — нас семнадцать. Что делать? Решили тянуть жребий, кто лишний. Гена обрадовался, как ребенок — вытянул бумажку без крестика. И у меня — такая же. Крест достался бойцу, что без месяца был в «Альфе». На глазах этого парня мы увидели слезы.

Стали грузиться. Гена, деловой и собранный, упаковался быстрее всех. Все тридцать килограмм снаряжения были на нем уже через три минуты. Смотрим — и парнишка, который по жребию не должен лететь, стоит при полном параде. Мы с ребятами переглянулись и начали улыбаться — упертый парень.

И вот наш самолет поднялся в небо.

— Слышишь, можешь уже вылезать, долго еще бубликом сидеть будешь? — сказал Гена, постучав по инженерной кладовке.

Семнадцатый парнишка вылез, поправил каску, сверкнул глазами. Спрятали мы его в кладовке, полетели все семнадцать.

«Альфовцы» своих не бросают. И тогда, в девяноста третьем, Сергеев не мог бросить своих. Просто не мог.

Телефон зазвонил около одиннадцати.

До этого времени Лена не находила себе места. Пыталась заниматься какими-то делами, но всё валилось из рук. Включённый телевизор надрывался — оттуда орал Макашов, Руцкой, ещё какие-то люди. Что они кричали, было уже неважно.

Когда задребезжал звонок, Лена кинулась к трубке. Это был муж. Он поинтересовался, как дела, и сказал:

— Вечером на улицу не выходите, к окнам не подходите.

На вопрос, где он находится, ответил:

— Не могу сказать. Когда вернусь, не знаю. Берегите себя.

Больше звонков не было.

На рассвете Лена сидела на кровати и смотрела на телефон. За ночь она успела его изучить — оттенок цвета корпуса, форму, каждую царапину. Телефон молчал.

По телевизору шла дурацкая утренняя программа. О Белом доме — ничего.

Генерал Зайцев искал политическое решение.

Вообще-то командир антитеррористического подразделения политических решений искать не должен. Его дело — исполнять политические решения. Но сейчас решение нужно было принять ему.

Ситуация, в которой оказалось подразделение, обычно называется «вилкой». Есть два варианта, ни один из которых неприемлем. Как говорил Сталин в таких случаях — «оба хуже».

Ельцин через Барсукова передал: или «Альфа» выполнит приказ, или Подразделение будет разоружено и расформировано. Но все понимали, что будет потом. В лучшем случае на них будет кровь сограждан. В худшем — это может стать началом гражданской войны.

Нужно было что-то придумать. То есть выполнить приказ, но так, чтобы его не выполнять.

В такой формулировке задача не имела решения. Но Зайцев знал: то, что не решается в целом, иногда решается по частям.

Из чего, собственно, состоит задание? Первое — нужно выдвинуться к Белому Дому. Второе — установить взаимодействие с уже собранными там силами. И только после этого можно ставить вопрос о штурме.

Ельцина взбесило то, что Подразделение отказалось даже выдвигаться. Но почему, собственно? Выдвигаться можно с разными целями. Например, для контроля ситуации. Контроль можно понимать в широких пределах, ситуация экстраординарная. А это оставляет поле для манёвра.

На Конюшковской улице, вблизи Дома Советов, стояло подразделение «А», построенное в каре. Перед бойцами ходил генерал Барсуков и напористо говорил:

— Нужно помочь Президенту. Нужно войти в Белый Дом. Иначе я буду вынужден подписать приказ о расформировании и разоружении Подразделения.

Одного только слова Барсуков не произносил — «штурм». Об этом речи не было. И все это заметили.

В конце концов он сказал, что сейчас подойдут три БМП. Нужны добровольцы, чтобы отправиться на рекогносцировку к Белому Дому. «На рекогносцировку», — подчеркнул он.

Ситуация, меж тем, ухудшалась с каждой минутой. У Белого Дома началась стрельба. Непонятно было даже, кто стреляет. Известно было одно — эти выстрелы не из Белого Дома. Но кто? Милиция? Или что это? Провокация? Попытка настроить милицию — а значит, и толпу — против захватчиков Парламента?

До «альфовцев» дошло известие — снайперским выстрелом убита девочка в соседнем доме. Ребенок подошел к окну и через секунду упал, на кофточке — пулевое отверстие. Кто творит эти бесчинства? Кто тренируется в снайперских навыках на мирном населении?

Толпа тем временем увеличивалась, гневно гудела. Это собрались сторонники Ельцина, выведенные на площадь призывами по телевизору. Когда стрельба затихала, они активизировались и что-то кричали, провоцируя защитников Белого дома. Когда же стрельба возобновлялась, разбегались и прятались.

— Нужно три добровольца — объехать территорию и понять, что происходит, кто стреляет, — сказал Зайцев, собрав вокруг себя бойцов.

— Я, — тут же сказал Гена Сергеев.

— Я, — повторили за ним Торшин и Финогенов.

Втроем они погрузились в БМП и выехали. БМП двигалась в тылу Белого дома.

Тут из подъезда Парламента выбежала женщина в милицейской форме с маленькой девочкой на руках.