Роман Грачев - Развалины часовни

Мне нужен Читатель. И я его найду. Я продолжаю писать другие вещи, самые разные, и плевать я хотел на их серии, правила и законы жанров. А «Хроники Недоделкино» — это Знамя. Фига В Кармане. Плевок В Вечность. Называйте как хотите.

Если этот роман написан плохо (у вменяемого автора всегда остаются сомнения, а я, смею вас уверить, автор вменяемый), то и черт с ним. Если он написан хорошо и если он, что называется, «заходит» на читателя, то он себя рано или поздно продаст.

И меня заодно.

P.S. Одного мальчика в детстве не признали как художника. Он вырос и стал фюрером. Бережнее надо относится к талантам… Кажется, это из Шендеровича.

Шутка.

Машеньке сегодня одиноко. Ей никто не хочет пожелать спокойной ночи, никто не торопится рассказать на ночь сказку или спеть песенку. Даже старый добрый Сон-старик куда-то улизнул, хотя и обещал, что всегда придет на помощь, если что-то случится. Болтун.

Машенька оттягивает краешек одеяла, приподнимается и выглядывает в окошко.

— Сон-старик, — зовет она. — Сон-стари-ик!

Тишина.

— Сон-старик, что мне приснится сегодня?

Молчание. Только скребутся по стеклу ветки облезлого тополя, и месяц грустно улыбается в небе. Больше никого и ничего.

Маша снова падает на подушку и смотрит в потолок. Если бы она умела говорить по-взрослому, если бы она владела всеми этими заумными оборотами, которыми пользуется папа, когда бывает в духе, то она сказала бы… Ух, она бы завернула такое, что они все вмиг позабыли бы о неотложных делах и обратили внимание на ребенка. Она сказала бы примерно так:

«Хоть кто-нибудь, мать вашу, поговорите со мной! Мне погано! Спросите у меня, как прошел день, какой сон мне приснился, как я к Ваське отношусь. Мне глубоко по барабану, чем вы занимаетесь. Ничего не знаю. Я хочу, чтобы у меня была нормальная семья. И не ругайтесь, черт бы вас побрал!!!».

Она бы сказала именно так, если б умела.

Кое-кто сегодня все-таки появился. Это была бабушка (она была еще нестарой женщиной, и когда шла по улице, на нее пялились нестарые мужчины). Обнаружив Машеньку бодрствующей, бабушка шагнула в комнату и присела на краешке кровати.

— И почему мы до сих пор не спим?

— Не знаю, ба. Чего-то не хочется. Расскажи мне сказку.

— Сказку? — Бабушка прокашлялась, сняла очки, протерла воротом халата запотевшие стекла и пробубнила: — От твоих сказок, Марья, у меня по ночам кошмары бывают. Ты мне лучше ответь, почему ты сегодня так сильно плакала?

— Потому что нам в садике давали манную кашу невкусную, и я не смогла кушать, а воспитательница сказала, что я безмозговая девочка.

— Безмозглая.

— А?

— Надо говорить «безмозглая». Учись говорить правильно.

— Ладно. А потом воспитательница сказала, что у меня мама такая же и что папа — собака…

— Кобель, — поправила бабушка.

— … и еще она закрыла меня в кладовке с мышами и долго не выпускала, пока все ребята гуляли на участке. А еще она…

Девочка приготовилась заплакать. Ей хотелось рассказать, как воспитательница прошлась по ее попке грязным веником, а потом силой заставила выпить ненавистное кипяченое молоко, половину вылив ей за шиворот, — но слов уже не оставалось. Одни только слезинки, словно капли росы, скатывались по щекам.

— А про бабушку она что-нибудь говорила?

— Да… Про тебя она тоже говорила, только я таких слов еще не знаю.

— Ясно, — задумчиво протянула бабуля. — Дождется она у меня когда-нибудь, выдра.

— Что, ба?

— Ничего, золотко, это я просто сама с собой разговариваю.

— А почему?

— Потому что я уже большая.

— А-а-а… Ба, а можно я Сон-старику на воспитательницу пожалуюсь?

— Можно.

— А он сможет превратить ее в большого и страшного крокодила?

— Не знаю, наверно, сможет. Только нам Сон-старик не нужен. Вот завтра я поведу тебя в садик и тогда… Мало я эту выдру за космы таскала в молодости, ох, мало!

Машенька терпеливо выжидала, пока бабуля закончит свою гневную тираду, а потом сочла нужным напомнить:

— Ба, завтра выходной, ты забыла.

— Точно, выходной. Ну, пусть живет до понедельника.

Бабушка умолка. Она как будто забыла, зачем пришла в детскую комнату, и Машенька решила воспользоваться ее внезапным замешательством.

— Бабушка-а!

— Аюшки?

— Ну, расскажи мне сказку!

— Сказку? Да про что?

— Ну, про Красную Шапочку или про кого-нибудь другого.

Бабушка задрала кверху очи, задумалась.

— Сказку… Ну, ладно. Жил-был добрый-предобрый волшебник. Жил он в тридевятом царстве, в тридесятом государстве…

— Где?

— На Колыме. Не перебивай. Вот, и был этот волшебник такой добрый, что даже самому тошно было. Иной раз сядет он перед зеркалом, смотрит на себя и весь как квашня по стулу расползается. Во-от. И ходили к нему люди разные, просили сделать им какое-нибудь доброе дело, а он и рад-радешенек — квашня ведь. То машину кому-нибудь подарит, то чемодан долларов сделает.

— Чемодан чего?

— Фантиков волшебных, зеленых таких. Ты будешь слушать или будешь перебивать все время?

— Я буду слушать.

— Ну вот. Ходили к нему, значит, всякие люди, ходили, и вдруг надоело доброму волшебнику задарма работать. Повесил он у себя над крылечком табличку и написал в ней, что он больше не добрый волшебник, а частный предприниматель. Стал, значит, добрые дела за денежки делать, олигарх недорезанный, гнида, падла…

Увлекшись, бабушка не заметила, что глаза внученьки стали похожи на два больших блюдца из подарочного сервиза. Кровавая история о массовых арестах добрых волшебников в интерпретации бабушки уже долетала до детских ушей, но девочка так и не смогла понять, о чем все-таки идет речь. Взрослые иногда бывают такими странными.

— Ну, значит, — продолжала бабушка, — стал он бизнесменом, отгрохал себе большой офис, по вечерам стал в него девок водить и, короче… в общем… так…

— Ну, а что же было дальше?

Бабушка замешкалась. Она не знала, что было дальше. По ее здравому рассуждению, доброго волшебника потом застрелил серый волк из другого леса, но стоит ли рассказывать об этом маленькой девочке? Вряд ли.

— Ба! — торопила внучка.

— Короче, Марья, не вышло у него ничего, у этого Копперфилда.

— Как это?

— Разорился, потому что халява никогда до добра не доводила. Все, сказочке — конец. Спи! А мне надо еще папу твоего дождаться. Где-то он у нас сегодня загулял.

— У доброго волшебника?

— У доброй феи в короткой юбке и с ногами от коренных зубов!