Анатолий Максимов - Леонид Квасников. Разведчик эпохи атома и космоса

Здания носили названия «дом один» и «дом два». Разведка занимала основную часть «дома один». Подъезд для сотрудников НТР был пятым или шестым со стороны улицы Кирова. Правда, войти можно было через любой другой, но это более длинный путь — здание занимало целый квартал. Переходы из корпуса в корпус, принадлежащий разведке, контролировались службой внутренней охраны. Широкие коридоры, крепкие, добротно сработанные двери кабинетов, винтообразные лестницы и просторные лифты, в чем-то таинственный двор: там можно было увидеть знаменитые «воронки» — крытые автомобили для перевоза арестованных и заключенных, вооруженную автоматами охрану.

Отдел НТР занимал около семидесяти комнат, начиная с номера 800. Разведывательные задания идеолог НТР получал в виде документов из аппарата ЦК КПСС и Совета Министров СССР. В них говорилось о необходимости добывать секретную информацию о тенденциях развития, новых достижениях науки и техники, технологиях производства на Западе — все для оборонных целей.

Вот как один из молодых сотрудников описывает положение НТР в системе госбезопасности: «…возглавлял НТР Леонид Романович Квасников, организатор активного противодействия запретным санкциям Запада на доступ нашей страны к передовым технологиям. Во главе запрещающих государств стояли США, подчинившие своим интересам Англию и Францию, ФРГ и страны Бенилюкс, Италию и даже Японию.

Нужно было «взломать» преграды КОКОМ — комиссии по контролю, так как мир становился все более безумным в гонке вооружений — ядерных, химических, бактериологических…»

Стратегия советской науки и техники была в поле зрения Квасникова. НТР набирала силу, уже доказав стране свою значимость в деле создания отечественной атомной бомбы. Именно разведка, вместе с военными учеными, нашла аргументы для развенчания определения кибернетики как «гулящей девки империализма» по трактовке марксистов-догматиков. В момент отрезвления от идеологического угара разведка преподнесла нашим полуподпольщикам-кибернетикам воистину драгоценный подарок.

В начале шестидесятых годов НТР была представлена в шести ипостасях, осмысленных и выстраданных Леонидом Квасниковым до, во время и после войны. Ими стали направления (группы) по проникновению в секреты Запада: ядерное, авиакосмическое, электронное, химическое, медицинское и так называемая «разная техника».

И еще одна группа, информационная, — для разработки разведзаданий и реализации добытых материалов в организациях и ведомствах, выступавших под именем «заказчик». Главным из них была могущественная Военно-промышленная комиссия. Она анализировала интересы НИИ и заводов военных отраслей промышленности, тщательно сортировала заказы и, выделив деньги в иностранной валюте, спускала разведывательное задание главе НТР.

Коллеги из других подразделений разведки называли сотрудников НТР «иксами». Откуда появилось название «X» в нумерации секретной переписки между Центром и резидентурами? Об этом ходили разные версии. Якобы «X» выбрал сам Квасников, исходя из Х-лучей Рентгена. Образно говоря, разведчики «просвечивали» чужую информацию. Но, возможно, это и дань плодотворной работе Квасникова в области химии. Ведь он пришел в разведку во второй половине тридцатых годов, оставив блестящую карьеру ученого-химика.

Как строилась работа в группах, структурно построенных стратегом НТР? Например, группа «химия» занимала семь кабинетов — 843–849. Здесь работали сотрудники-кураторы по всем развитым странам мира. Деление было условное — по языковому принципу. Условно англоязычные — США, Англия, Япония; франкоязычные — Франция, Бельгия и другие; «немцы» — ФРГ, Австрия, Швейцария и примыкающие к ним скандинавские страны. На США «сидел» отдельный сотрудник; он же занимался сопредельными Канадой и Мексикой. В сейфах «химических» кабинетов хранились личные дела разведчиков, работавших за рубежом. Так в Израиле и США работали Герои Советского Союза, участники войны. А в Англии — в основном сотрудники, которые впервые выехали за рубеж.

Задания, по которым работали разведчики группы «химия», касались передовых технологий по переработке нефти, нефтехимии и химии и продукции на их основе. В то время наши НИИ и заводы нуждались в сведениях по изготовлению специальных смазочных материалов и пластмасс, термостойких синтетических каучуков, а из ярко выраженных технологий для «оборонки» — твердых ракетных топливах (ТРТ), отравляющих веществах и образцах химико-бактериологического оружия. Бывали и парадоксальные задания: например, по ТРТ с такого высокого импульса горения, которое никто еще не производил. Это была лишь «задумка» в НИИ для нужд ракет.

Как глава НТР распределял разведывательные усилия группы «химия» по странам? В Канаде представитель НТР был в единственном числе. Он тщетно бился над получением сведений о характере работ исследовательских центров Министерства национальной обороны страны. Особенно нас интересовали направление и объем работ по контрактам со странами НАТО, в первую очередь с США и Англией. В поле его интереса находился Саффильдский НИИ, занятый химбакоружием.

Из Мексики поступала обширная информация из нефтяной области, из Англии — по спецматериалам: пластмассам, смазкам, покрытиям и каучукам для нужд авиации. Информация из Франции и Израиля шла, главным образом, по твердым ракетным топливам, используемым в Америке. Парижская резидентура сообщала об исследованиях во французских центрах ракетостроения.

Но это было «кое-что», а вот основные материалы, идущие из Франции, принадлежали американским фирмам. Причем не только по контрактам с Пентагоном — и группа «химия», и стратег НТР понимали, что французы ведут «промышленный шпионаж» против своего партнера по НАТО. Французы добывали эти материалы для себя, а наш источник из аэрокосмического исследовательского центра Франции передавал их копии советской разведке. То же самое происходило с разведывательными возможностями нашего источника в Израиле.

Позднее такой прием с перехватом информации стали именовать «подключением к трубе промышленного шпионажа». Эффективность этого способа разведработы становилась формой задания от нас к третьей стране, нацеленной на страну главного противника.

Глава НТР Леонид Квасников имел привычку беседовать с теми, кто непосредственно занимался оперативными делами разведчиков, ведущих агентурную работу за рубежом.

Вот как вспоминает автор об одной из таких встреч: «… вызов к нему меня не насторожил. В назначенное время я был у кабинета 802, откуда направлялась и материализовывалась работа НТР.