Анатолий Максимов - Леонид Квасников. Разведчик эпохи атома и космоса

Кабинет был в меру просторен и удобен для работы: широкие окна, большой дубовый стол еще дореволюционной отделки с набором канцелярских инструментов на нем. Вдоль стены — просторный книжный шкаф с резными филенками, в основном со справочной литературой. На стенах таблицы и графики со значками, понятными не многим. Он вошел с доброжелательной улыбкой и спросил, как я обживаюсь на новом месте?

Это был мой первый вызов к руководителю, и я, весь подтянувшись, коротко изложил свои впечатления. Глаза Квасникова светились живым интересом к собеседнику. Зная о его нетерпеливой конкретности в беседах, я приготовился отвечать на вопросы коротко и четко.

Невысокая крепкая фигура прохаживающегося по кабинету временами вспыхивала от солнечного света, обильно льющегося в окна восьмого этажа.

Я был весь внимание. Но ни волнения, ни тревоги от общения с руководителем не испытывал — атмосфера в кабинете была более чем доверительной. И создал ее за считанные минуты человек номер один в НТР.

— Химическому направлению НТР вменяется обслуживать все, что летает, плавает и бегает по земле. Речь идет не только о наполнении ядерным веществом ракет и снарядов, но и о высококачественных материалах, без которых военная техника не полетит и не поплывет. Сейчас это специальные пластмассы и каучуки, смазки и покрытия, работающие в условия высоких и низких температур и агрессивных сред. И еще — химическое оружие, технология производства твердых ракетных топлив…

Квасников внушал мне, казалось бы, общеизвестные истины, но это говорил идеолог НТР, и потому его слова западали мне в душу на многие годы.

Таким Квасникова я больше не видел. Прошло еще несколько мгновений, и под тяжестью забот Квасников угас, его раскованность исчезла, вероятно, уступив место голому рационализму. Передо мной вновь был мой руководитель — „застегнутый на все пуговицы".

— А пока, до отъезда в Израиль, удели внимание „крыше“ — готовь легенду твоей работы за рубежом.

Так я первые услышал, что мне предстоит работа в Израиле.

— Готовься тщательно. Главное направление — химия. Побольше читай литературу о разведке, и не только о советской. Кстати, ты читал перевод книги американского разведчика Фараго?

— Да, конечно. В разведшколе нас такой литературой не баловали. Я изучил книгу тщательно. Разведка чужая, а вот мысли в его воспоминаниях интересные…

— И что больше всего обратило на себя внимание? Ну, например, в его оценке русской разведки, нашего разведчика?

Книгу я действительно штудировал основательно, делая выписки. Она хранилась в спецбиблиотеке под грифом „ДСП“ — для служебного пользования. Это было издание „Академкниги“, но для узкого круга лиц: партийной элиты, госбезопасности, МИДа. Идеологические шоры не допускали простого советского смертного до литературы о чужой разведке, тем более что супершпион из США был венгерского происхождения.

Выступая ярым антикоммунистом на страницах своей книги в пятидесятых годах, лет через двадцать Фараго стал бывать в СССР в числе делегатов от американской организации в защиту мира от угрозы атомной войны.

— Фараго отзывается о наших разведчиках, как настроенных на командное руководство, говорит как о догматиках: „Они быстрее прекратят выполнение разведывательного задания, чем нарушат инструкцию Центра…"

— Верно, верно. А если серьезный риск в архиважном для страны деле?

Так и не ответив на заданный, казалось, сам себе вопрос, Квасников дал краткие указания по оперативному делу, ради которого он вызвал меня к себе. А может быть, этот вызов был только предлогом для знакомства с новым сотрудником?

— Ищи нетрадиционные решения, — напутствовал он меня. — Говорят, Бог создал Землю за шесть дней. Думаю, это неверно: Он сотворил ее за один день, а пять дней думал, какой ей быть! Если придут в голову интересные мысли, приходи за советом. Если я еще буду во главе НТР… Думай и приходи…

Может быть, он предчувствовал, что через год с небольшим судьба уготовит ему удел быть отлученным от любимого его детища — НТР, которой он отдал всю жизнь, позволяя себе спорить даже с самим Берией. Это будет в высшей степени несправедливо и для Квасникова, и для дела разведки.

Идеолог и стратег научно-технической разведки Квасников создал новую и весьма совершенную структуру по „взлому“ строгого эмбарго на передовую науку и технику Запада. Еще до шестидесяти лет, полный сил и глубоко уважаемый в среде профессионалов, Квасников станет вначале консультантом при начальнике разведки, а затем будет отправлен в запас, на пенсию.

Обо всем этом я узнал, работая вдали от Москвы, в Стране восходящего солнца. Но еще не один год будут идти в НТР письма и шифротелеграммы из резидентур со всех континентов на имя Леонида Романовича Квасникова, который в секретной переписке выступал под псевдонимом „Романов"…»

Под впечатлением этой беседы с разведчиком-ученым автор находился всю последующую оперативную жизнь. Это была «путеводная звезда» при работе в десятке стран, в рискованных ситуациях, когда личное отодвигалось на второй план, а преобладало стремление выполнить долг чекиста-разведчика.

Автор, возвращаясь многократно к особенностям беседы патриарха НТР с «зеленым» разведчиком, заложенные в него мысли впервые предал гласности в «Записках чернорабочего разведки», изданных в последний год двадцатого столетия.

Леонид Романович Квасников, как разведчик-ученый, идеолог и стратег НТР, едва ли не сознательно следовал обращению к Человечеству американского писателя-гуманиста Джека Лондона: «Довольствоваться существующим порядком вещей — это проклятие!» Де-факто его «навязчивой идеей» стало безграничное стремление к совершенствованию всех многоаспектных сторон работы НТР. Потому произошло «упорядочение» процедур в цепочке «задание — разведчик — источник — заказчик», как условие высокой оценки работы разведслужбы в целом, и к определению качества информации, поступавшей от НТР, — секретной, документальной, актуальной, добавлялась расшифровка понятия «полная» — «комплектная».

Леонид Романович пришел в разведку, и сразу — в НТР. И его усилиями был создан надежный агентурный аппарат, в первую очередь, в США и Англии для добывания информации с «легальных» и нелегальных позиций. А с точки зрения проблематики, причем на перспективу, — работа по тематическим операциям: «Энормоз» (атом), «Воздух» (авиаракетная техника). «Радуга» (радиолокация и электроника), «Зелье» (ВВ, пороха, химия), «Парфюмерия» (химбакоружие).