Джошуа Грин - Здесь восходит Солнце. Духовные и музыкальные поиски Джорджа Харрисона

«Эта группа одним своим существованием вызывает больше энтузиазма у публики и больше активности в музыкальной индустрии, чем любой индивидуальный исполнитель или любой ансамбль в истории рока, включая Элвиса Пресли, когда он только появился, в 1956 году», — писал в 1968 году музыкальный критик Карл Пелц [98]. Но одновременно усиливалась и негативная реакция на «Битлз». Слова Джона о том, что их ансамбль популярнее, чем Иисус, не были забыты и продолжали вызывать разногласия, к тому же Пол подлил масла в огонь, признавшись журналистам, что был период, когда «Битлз» принимали ЛСД. В интервью английскому журналу «Куинн» Пол умудрился заявить, что «благодаря ЛСД он стал более честным и терпимым членом общества». Ко всему прочему теперь прибавилось увлечение Джорджа Индией.

«Что происходит с ансамблем „Битлз“? — жаловался автор передовой статьи в „Дейли Мейл“. — В последнее время их не узнать. Четыре года тому назад они прославились как герои социальной революции. Это были «свои парни с соседней улицы». Теперь же и они сами, и их музыка становятся недоступными. Теперь они исполняют загадочные, медитативные и элитарные композиции" [99]. Их и любили, и ненавидели. Без Брайана Эпстайна им не удавалось поддерживать необходимый имидж для продолжения карьеры. Однако их по-прежнему связывали общие обязательства, включая создание еще одного фильма.

После долгих споров они, в конце концов, пришли к общему мнению — это будет фильм об их работе, в котором будет показано, как они сочиняют песни, как репетируют, и закончится он живым концертом. Съемки фильма «Да будет так» (Let It Be) начались в январе в студии Твикенхэм, где была отснята большая часть фильмов «Помоги» (Help) и «Ночь тяжелого дня» (А Hard Day’s Night).

Затея имела катастрофические последствия. Они редко оставались наедине, но теперь даже их маленькие стычки стали достоянием истории, включая серьезную перепалку между Джорджем и Полом.

«Я просто хочу, чтобы ты попробовал это сыграть иначе», — наставлял его Пол, взяв на себя роль лидера.

«Я сыграю все, что ты хочешь, — отвечал Джордж, — могу вообще не играть, если ты этого захочешь. Все, что угодно тебе». Рабочие дни были длинными, но не приносили особого удовлетворения.

Джорджу казалось, что он вполне способен быть достаточно счастливым в одиночестве, хотя никогда не стремился к абсолютному уединению. Ему просто не хватало более приятного общения [100].

В 1968 году Джордж и Пэгги провели несколько недель в Вудстоке, в доме Боба Дилана, где собрались все участники его ансамбля «Бэнд», чтобы провести «джам-сейшн» (совместную спонтанную импровизацию). Это была счастливая пора: они творили настоящую музыку и общались с друзьями и их семьями. Ансамбль «Бэнд» создавал приятный фон вокалу, не увлекаясь инструментальными соло. Скромность музыкантов была не показной, а естественной и пришлась Джорджу по душе. Это было так не похоже на то, с чем приходилось ему сталкиваться в ансамбле «Битлз» — сплошная головная боль.

Джордж был еще ливерпульским подростком, когда впервые увидел Боба Дилана в телевизионной программе, посвященной нью-йоркским поэтам. В 1964 году «Битлз» выступали на одной из парижских радиостанций, где им дали послушать два альбома Дилана. Они были настолько загипнотизированы его мудрыми стихами и простыми аккордами, что, вернувшись в отель, без конца прикручивали эти пластинки.

Восхищение было взаимным. В 1963 году, когда Дилан ехал в автомобиле из Денвера в Нью-Йорк со своим другом и фотографом Барри Фейнстейном, они Всю дорогу слушали по радио песни «Битлз» и уже на полпути Дилану стало ясно, что «Битлз» уникальны и «делают то, что больше никто не способен сделать». «Их неистовые и в то же время удивительно гармоничные аккорды мне очень понравились, но я не стал об этом распростру няться, — рассказывал он биографу Антони Скадутто. — Многие считали, что это „попса“ для подростков и скоро мода на них пройдет. Но для меня было очевидно, что это сильная музыка, которую люди не забудут» [101].

28 августа 1964 в одном из нью-йоркских отелей произошла встреча Дилана с ансамблем «Битлз». Они были представлены друг другу журналистом Элом Ароновицем, который впоследствии сказал следующее: «Мне бы меньше всего хотелось думать, что меня запомнят лишь благодаря тому, что я свел Боба с Битлами. Но это был, безусловно, правильный поступок. Разве это не принесло пользу всему миру? В результате мы получили прекрасную музыку. Очарование „Битлз“ — в их мелодиях, очарование Боба — в его поэзии. После того как произошла их встреча, песни „Битлз“ стали более содержательными, а Дилан изобрел фолк-рок» [102]. Джордж посещал многие концерты Дилана. В мае 1965 года он присутствовал на его выступлении, в знаменитом лондонском «Альберт Холле», когда Дилан впервые вышел на сцену с электрогитарой, из-за чего многие его поклонники в знак протеста покинули концертный зал, считая, что он предал акустическую гитару, а вместе с ней и свой неповторимый «фолк-стиль» (народный стиль).

Джордж назвал этих людей «идиотами», утверждая, что «Дилан остался тем же Диланом, который все время находится в творческом поиске. Если он захотел играть на электрогитаре, значит, так надо. Кто сказал, что он должен ограничивать себя какими-то незыблемыми законами?» [103].

В начале своей карьеры Дилан исполнял народные баллады и песни протеста, но к 1966 году он, вместо того чтобы осуждать других, сосредоточился на себе. Вершиной его самоанализа явился альбом «Джон Уэсли Хардин» (John Wesley Harding), признанный одним из самых великих музыкальных композиций того периода. К всеобщему удивлению, в момент пика своей славы Дилан предпочел перейти от сложных сюжетов и композиций к самому простому и непретенциозному музыкальному стилю — «кантри» («сельский стиль»).

Джордж, как и Дилан, начинал понимать необходимость нового шага в новом направлении, отличном от всего, чем он занимался прежде.

В 1968 году в День Благодарения Дилан выступал на концерте, в Вудстоке, и Джордж, наблюдая за ним, понял, как счастлив тот, кто может быть самим собой, следуя собственным принципам и правилам. И если Дилану удалось это сделать в самый пик своего триумфа, то, возможно, и ему, Джорджу, это удастся.

«Мне нравились все его композиции, включая те, которые вызывали у других людей отвращение, — говорил Джордж, — потому что каждая из них представляла какую-то частичку его личности» [104].

Художница Джудит Джемисон, жительница Вудстока, также присутствовала на этом мероприятии в День Благодарения. «Интересно то, что в тот день не прозвучала ни одна из песен „Битлз“, — вспоминала она. — Было очень много всякой музыки. Джордж спросил меня, какую песню я бы хотела услышать, я назвала песню «Над радугой» (Over The Rainbow), и он любезно исполнил ее для меня. Но не прозвучало ни одной из старых песен „Битлз“. Это была музыка в стиле фильма „Дилавли“ (De-Lovely) — нечто классическое, американское, смесь чего угодно, но только не рок-н-ролл, только не „Битлз“» [105].