Алла Кирилина - Неизвестный Киров

Председатель: Подсудимый КОТОЛЫНОВ, был такой разговор с АНТОНОВЫМ?

Котолынов: Да, был такой разговор.

Антонов: Он говорил мне об озлобленных террористических настроениях НИКОЛАЕВА.

Котолынов: Не было этого разговора.

Антонов: Теперь дальше. КОТОЛЫНОВ говорил о намечающемся решительном мероприятии по отношению к руководителям партии.

Председатель: Был такой разговор?

Котолынов: Не было такого разговора.

Антонов: И потом КОТОЛЫНОВ мне сказал, о том, что он является представителем центра, куда входит еще целый ряд товарищей, которых я перечислил. И дальше он мне говорил относительно состава московского центра.

Председатель: Был разговор о составе московского центра?

Котолынов: Не было такого разговора.

Председатель: О ленинградском центре был разговор?

Котолынов: Не было такого разговора.

Председатель: Пожалуйста, АНТОНОВ.

Антонов: Я перечислил основные моменты разговора. Он говорил, что намечается решительное мероприятие против руководства партии…

Председатель: Персонально против КИРОВА?

Антонов: Можно было подразумевать и СТАЛИНА и КАГАНОВИЧА и КИРОВА,

Председатель: Не было такого разговора?

Котолынов: Не было совершенно.

Председатель: И НИКОЛАЕВ и АНТОНОВ выдумывают?

Котолынов: Это бесспорно.

Николаев: Я хочу добавить.

Председатель: Пожалуйста.

Николаев: Не случайно была встреча с ШАТСКИМ. Я с ШАТСКИМ встретился в марте; он всегда мне говорил о необходимости восстановления связи с бывшими товарищами по оппозиции. А при встрече с ШАТСКИМ у квартиры он мне указал (если это ложь, то тогда РУМЯНЦЕВ не сидел бы на скамье подсудимых) о том, что группа во главе с ШАТСКИМ, РУМЯНЦЕВЫМ и еще кажется ПОПОВЫМ связана с организацией, с ленинградским центром — с Ваней КОТОЛЫНОВЫМ и ведет наблюдение за КИРОВЫМ. В это время проезжала машина с ЧУДОВЫМ и он сказал, что ЧУДОВ не подходящая кандидатура и, что надо совершить террористический акт над СТАЛИНЫМ. Дальше он рекомендовал встретиться с тобой (КОТОЛЫНОВЫМ), чтобы договориться о подкреплении группы, во главе которой ты стоял.

Вследствие переговоров и встреч, которые были в октябре м-це, когда я его встретил опять у квартиры КИРОВА, — я не подошел к нему, а сам усилил наблюдения за Смольным.

Это все случайно? Случайно этого никогда не бывает, в индивидуальном порядке не совершается. Тут была организованная слежка, и задания, и руководство, и договоренность.

Теперь о встречах. Придется, как видно, свидетелей представить. В 1934 году ты не видеть меня не мог: живешь ты в одном районе со мной и чуть что сейчас же летишь в Райком. Когда я работал там, ты к нам приходил и тогда мы часто беседовали, мы были недовольны и говорили об этом и я считал тебя своим руководителем.

Котолынов: А какие разговоры были в 1931 году политические?

Николаев: Недовольство работой, учебой, так же был недоволен работой партийных организаций и комсомольских организаций…

Председатель: Вы уточните Ваши показания, НИКОЛАЕВ, если помните: когда, где Вы встречались в 1934 году с КОТОЛЫНОВЫМ, какие задания давал КОТОЛЫНОВ?

Николаев: Две встречи были при техникуме и другие в Индустриальном Институте, наверху, где правление.

Котолынов: В каком помещении?

Николаев: На левой стороне. Две беседы были в Индустриальном Институте.

Председатель: Я Вас спрашиваю можете ли Вы, НИКОЛАЕВ, точно вспомнить — в каком месяце, какого числа, на какой территории были встречи с КОТОЛЫНОВЫМ, где развивался вопрос о терроре?

Николаев: Последняя была в 4 часа в здании Института, на левой стороне. Это было 4 или 2 ноября.

Председатель: Какой разговор был?

Николаев: Об оказании помощи при слежке перед празднеством. Это уже последний разговор был: у нас все было подготовлено, только он проверил еще раз мою решительность, мою готовность. Затем я рассказал о том, что слежку производил от квартиры до Смольного.

Председатель: Скажите, пожалуйста, подсудимый КОТОЛЫНОВ, как понять Ваше показание следующего характера:

«Политическую и моральную ответственность за убийство т. КИРОВА НИКОЛАЕВЫМ несет наша организация под влиянием которой воспитывался НИКОЛАЕВ в атмосфере озлобленного отношения к руководителям ВКП(б)».

Подтверждаете это показание?

Котолынов: Я могу ответить…

Председатель: Вы подтверждаете или не подтверждаете?

Котолынов: Лучше не подтвердить.

Председатель: Что значит лучше? Вы подтверждаете или не подтверждаете?

Котолынов: Не подтверждаю.

Председатель: Почему же Вы писали это показание?

Котолынов: Эти показания даны на основе утверждения следствия о том, что НИКОЛАЕВ состоял членом нашей организации.

Председатель: Это Ваши показания или следователя?

Котолынов: Мои показания,

Председатель: Вы показывали или не показывали полчаса тому назад о том, что Ваша организация — и московская и ленинградская всячески развивала мысли, которые могли вызвать у некоторых горячих голов террористические настроения?

Котолынов: Подтверждаю.

Председатель: Следовательно, если кто-нибудь из Вашей организации сделал террористический акт, это соответствует Вашим показаниям?

Котолынов: Соответствует. Но я хочу уточнить…

Председатель: Причем тут — уточнить, когда тут ясно написано: «Политическую и моральную ответственность за убийство т. КИРОВА НИКОЛАЕВЫМ несет наша организация, под влиянием которой воспитывался НИКОЛАЕВ в атмосфере озлобленного отношения к руководителям ВКП(б)».

Котолынов: Я подчеркиваю, что я дал эти показания доверяя следствию в том, что он состоит членом нашей организации.

Председатель: Доверили следствию? Вас допрашивал следователь, или Вы его допрашивали?

Котолынов: Я писал потому, что мне заявили, что он состоял членом организации. Иначе мне следствие говорило, что «ты не разоружился», но так как я решил разоружиться до конца…

Председатель: Почему Вы револьвер держали при себе?

Котолынов: Мне был подарен.

Председатель: Для чего?

Котолынов: Для самоохраны.

Председатель: От террористов, от кого?

Котолынов: Просто так.

Председатель: Вы были членом террористической организации, у Вас был револьвер без разрешения. В кого Вы хотели стрелять?