Владимир Крючков - Личное дело.Три дня и вся жизнь

Став руководителем государства, возложив на себя ответственность за судьбу целого народа, Фидель пытается разобраться во всем: в политике, экономике, науке, культуре, социальной сфере. Он окружил себя умными советниками, друзьями, единомышленниками, внимательно прислушивается к ним, хотя решения и ответственность за них берет на себя. Он знает каждый уголок Кубинского острова, историю своей родины, обладает великолепной памятью на людей, безмерно любит их, хочет счастья не для какой-то горстки избранных, а для всех живущих на Кубе. Особенно безгранична любовь к детям, молодежи. Он одевается так же скромно, как и все, довольствуется простой пищей, не строит себе роскошных дворцов, готов помочь тем в других странах, кто посвятил жизнь борьбе за национальное освобождение.

Начиная в 50-х годах революционную борьбу, Фидель Кастро не был коммунистом. Он стал им позже, воспринял марксистско-ленинскую коммунистическую идеологию и сделал своей целью построение социализма на Кубе. Этой цели, этим убеждениям он остался верен на протяжении всех последующих десятилетий.

В книге «Фидель и религия», в которой излагаются его беседы с религиозным католическим деятелем Фреем Бетту, приводится следующее признание Кастро: «Я должен был преодолеть длинный путь, чтобы развить свои революционные идеи. Они представляют для меня огромную ценность, потому что я пришел к ним самостоятельно».

Фидель искал и нашел в разных регионах мира идейных и политических друзей Кубы. Он был признан в движении неприсоединения, его полюбили советские люди, он стал желанным во всех социалистических и многих других странах.

И вот к 1991 году Куба, не по своей воле, оказалась в состоянии изоляции. Она лишилась былой политической и иной поддержки Советского Союза и других социалистических стран. По сути, полное сворачивание советско-кубинских торгово-экономических отношений поставило Кубу в крайне тяжелое положение. Так, норма выдачи хлеба по карточкам была сокращена до 80 граммов в день. Прекращение поставок нефти вызвало острый энергетический кризис. Без советских средств передвижения, сельхозтехники в особенно трудном положении оказалось сельское хозяйство. Сократилось производство сахарного тростника — основной сельхозкультуры. А ведь оно было сориентировано в основном на потребности Советского Союза.

Фидель Кастро с готовностью согласился на приезд представителя советского руководства, расценив этот визит как возможность получить из первых рук информацию о ситуации в Советском Союзе и рассказать об обстановке на Кубе.

То, что Кастро интересный собеседник, разносторонне образован, компетентен в вопросах политики, экономики и других, обладает цепким практическим умом, недюжинными способностями к глубокому и всестороннему анализу, философскому осмыслению событий, — все это я знал. Но то, что, несмотря на присущую ему эмоциональность, он от природы одарен в полной мере таким качеством, как удивительная во всем тактичность, для меня явилось еще одним открытием.

За время многочасовых бесед Фидель не допустил ни одной колкости по адресу своих советских коллег. Был исключительно корректен в вопросах, в изложении своей точки зрения. Лишь в жестах, выражениях лица можно было прочитать недоумение, боль, тревогу по поводу происходящего в Советском Союзе.

«Так случилось, — говорил он, — что значение Советского Союза для мира переоценить невозможно. Мы все в долгу перед советскими людьми». Кастро с гордостью заметил, что Куба приняла на отдых и лечение несколько тысяч детей-чернобыльцев и готова делать это и впредь. «Я внимательно слежу за сообщениями из Москвы и о Москве. На развитие обстановки у вас оказали влияние нечистоплотные политики из определенных стран, да хватает, видимо, у вас и своих. У них далеко идущие цели».

По словам Фиделя, он никогда не верил в миролюбие вашингтонского руководства по отношению к Кубе. «Оно преследует лишь эгоистические интересы. Советский Союз для него противник. И этим все сказано».

Он хорошо понимал, насколько реальна угроза для существования самого СССР. «Это было бы самой тяжелой трагедией для всего мира». Кастро подчеркивал стремление Гаваны найти возможность для взаимовыгодного развития советско-кубинских отношений. «Советский фактор был определяющим во всей кубинской политике», — заметил он.

Мы посетили ведущееся с помощью Советского Союза строительство атомной электростанции. Казалось, Фидель знал там всех и вся. Объем уже выполненных работ превысил 80 процентов. Сами советские специалисты жаловались на нарушение сроков поставки комплектующих и многочисленные случаи несоответствия поставляемых изделий проектной документации.

«По возможности, — говорил Фидель, — дефекты надо устранять на месте и лишь в крайнем случае обращаться к советским производителям».

Куба переживала острейший энергетический кризис и в сооружении АЭС обоснованно видела выход из тяжелого положения. На следующий день мы побывали на построенном по новейшей технологии предприятии по переработке нефти производительностью до 12 миллионов тонн в год.

Имелось в виду, что на нем будет частично перерабатываться нефть, поставляемая нам в порядке взаиморасчетов из Латинской Америки, в частности из Венесуэлы. Короче говоря, было найдено оптимальное решение, поскольку транспортировка значительных объемов нефти не потребовала бы больших расходов из-за близости источников ее получения.

Перед глазами открывалась горестная картина: огромная территория нефтеперегонного завода, сплошь усеянная серебристого цвета трубами, котлами, резервуарами, противопожарными сооружениями, была безжизненной. Лишь немногочисленная охрана являла собой признаки жизни. Рядом, на берегу моря, таким же мертвым стоял мощный терминал по приему судов с нефтью. Он был также пуст…

К тому времени в СССР возникли серьезные трудности с сахаром. Грубо просчитались те, кто с пеной у рта доказывал, что советский рынок вполне может обойтись без кубинского сахара.

Фидель с полным пониманием отнесся к нашей просьбе об увеличении поставок сахара и на следующий день сообщил, что мы можем рассчитывать на поставку в самое ближайшее время 3–3,5 миллиона тонн сахара, и лишь попросил изучить возможность увеличения объемов поставок на Кубу продовольственного зерна и сырой нефти в счет ранее заключенных соглашений. И в данном случае, во избежание излишних расходов на транспортировку, на Кубу завозилось бы канадское зерно.

Кстати, наши специалисты в Кабинете министров СССР высоко оценили решение кубинской стороны по сахару и считали его более выгодным для нас. Срыв прежних договоренностей с Кубой был делом рук либо лоббистов, действовавших в рамках нового мышления в пользу американцев, либо являлся результатом некомпетентности, грубого просчета отдельных наших экономистов.