Владимир Крючков - Личное дело.Три дня и вся жизнь

Вместо Союза Советских Социалистических Республик — совершенно иное образование. Слово «Социалистических» опущено, «Советских» для проформы оставлено. Ведь это же коренным образом противоречило состоявшемуся референдуму 17 марта 1991 года, где было упоминание о характере государства, социально-политического строя, четкой преемственности между СССР и новым государственным образованием. Причем в соответствии с решениями Съезда народных депутатов СССР и итогами упомянутого референдума существо государства в смысле его социально-политического строя оставалось неизменным.

Далее, в первом разделе отмечалось, что «Государства, образующие Союз, сохраняют за собой право на самостоятельное решение всех вопросов своего развития, гарантируя равные политические права и возможности социально-экономического и культурного развития…». О каком же федеративном устройстве может идти речь, когда делается упор на самостоятельное решение «всех вопросов своего развития»?

Обращает на себя внимание явное пренебрежение национальным законодательством нового государственного устройства. В договоре говорится: «Государства, образующие Союз, считают важнейшим принципом приоритет прав человека в соответствии со всеобщей Декларацией прав человека ООН, другими общепризнанными нормами международного права».

О каком же суверенитете нового государственного образования может идти речь, если устанавливается приоритет прав человека не в соответствии с национальным законодательством, а с «общепризнанными нормами международного права»?

В этом же разделе читаем следующее: «Государства, образующие Союз, обладают всей полнотой политической власти, самостоятельно определяют свое национально-государственное и административно-территориальное устройство, систему органов власти и управления. Они могут делегировать часть своих полномочий другим государствам — участникам Договора, в состав которого входят».

Куда же больше прав государствам, образующим Союз? Как видно из текста, они получили все, что надо для любого самостоятельного государства, включая решение вопросов, связанных с административно-государственным устройством.

Далее, в первом разделе содержалось следующее положение: «Государства, образующие Союз, являются полноправными членами международного сообщества. Они вправе устанавливать непосредственные дипломатические, консульские связи и торговые отношения с иностранными государствами, обмениваться с ними полномочными представительствами, заключать международные договоры и участвовать в деятельности международных организаций, не ущемляя интересы каждого из союзных государств и их общие интересы, не нарушая международные обязательства Союза».

Таким образом, ни о какой единой внешней политике речь не шла. В лучшем случае можно уловить лишь следы конфедеративных начал. Роль центра сводилась лишь к созерцанию, к наблюдению, и не более того.

Помню, как после согласования этого пункта Горбачев бахвалился: «Я добился того, чтобы государства, образующие Союз, имели право устанавливать дипломатические связи, а не дипломатические отношения. На этом мы их потом прижмем!» Поистине мелкий игрок в большой политике. Ведь строкой выше в упомянутом тексте говорится о том, что «государства, образующие Союз, являются полноправными членами международного сообщества».

Немало любопытного содержится и во втором разделе Союзного договора, который называется «Устройство Союза», например, что «членство государств в Союзе является добровольным».

Ну, с этим спорить невозможно, положение верное, оно содержалось и в прежнем договоре. Но, как известно, у государства есть много важнейших аспектов. Один из них — проблема территорий. В статье 3 второго раздела записано следующее: «Участники Договора признают границы, существующие между ними на момент подписания Договора.

Границы между государствами, образующими Союз, могут изменяться только по соглашению между ними, не нарушающему интересы других участников Договора».

Никаких строгих предписаний относительно порядка изменения государственной границы, никаких санкций в случае нарушения границ договор не предусматривал.

Формулировка позволяла довольно вольно трактовать смысл соглашений. А ведь речь идет о наиважнейшем аспекте межгосударственных отношений и вообще жизни государства — его территориальной целостности. Повторимся, скажем, что в Соединенных Штатах Америки только постановка вопроса о возможности изменения границ, когда-то установленных между штатами, уже являет собой состав преступления.

В следующей, 4-й статье второго раздела Союзного договора фиксируется положение о том, что его участники строят свои взаимоотношения в составе Союза на основе равенства, уважения суверенитета, территориальной целостности, невмешательства во внутренние дела и т. д.

Сплошь одни пожелания, моральные посылки, что совершенно недостаточно, когда речь идет о жизнеспособности государства в целом. Федеративное государство строится не на таких основах, и договор говорит о создании образования, лишь приблизительно напоминающего конфедерацию, причем весьма слабую, мало к чему обязывающую ее участников.

Для иллюстрации непрочности нового Союза, отсутствия гарантий, условий, вселяющих уверенность в его жизнеспособность, можно привести следующий пример. В 5-й статье второго раздела договора отмечается, что к сфере ведения Союза ССР относится: «обеспечение государственной безопасности Союза; установление режима и охраны государственной границы, экономической зоны, морского и воздушного пространства Союза; руководство и координация деятельности органов безопасности республик».

В опубликованном проекте Союзного договора слово «руководство» выделено жирным шрифтом и помечено звездочкой, отсылающей к примечанию. Вот это примечание: «Предложение т. Крючкова В.А. согласовано с руководством республик».

В этой связи крайне важно сделать некоторые пояснения для того, чтобы читателю было понятно, о чем в данном случае идет речь.

Уже после согласования проекта Союзного договора его текст попал ко мне. Я обратил внимание на то, что положение об обеспечении государственной безопасности Союза сформулировано таким образом, что нарушается сама система, сам механизм безопасности страны со всеми вытекающими отсюда крайне нежелательными последствиями. Роль союзного ведомства по государственной безопасности сводилась лишь к координации деятельности органов безопасности республик.

Что такое координация, понятно. Это диспетчерская работа, не наделенная строго определенными правами и обязанностями. Хочу — координирую деятельность, хочу — нет. Да помимо этого все зависит от желания местных органов, в данном случае республиканских.