Владимир Крючков - Личное дело.Три дня и вся жизнь

В жизни пошел дорогой отца, избрал относительно редкую специальность психиатра. Дело шло неплохо, в 40 лет — доктор наук, научная работа в одном из институтов, чтение лекций, широкая медицинская практика. Умение находить общий язык с коллегами, контакты с пациентами сделали его широко известным, люди тянулись к нему, обращались за помощью.

Не все делал бескорыстно, не отказывался от вознаграждений, подарков, но делал это практически открыто, считал, что такое — в порядке вещей.

В 1985 году против него было возбуждено уголовное дело по обвинению во взяточничестве, мерой пресечения избрано содержание под стражей. Больше года — предварительное следствие, около двух лет — судебное разбирательство, затем процесс подачи кассационной жалобы. В итоге — шесть с половиной лет продержали в следственном изоляторе.

В ходе расследования проверялось более 200 эпизодов, из них осталось 27. Общая сумма взяток около 20 тысяч рублей. По делу проходило четверо подсудимых. Двое из них были приговорены к небольшим срокам, отбыли их и уже находятся на свободе. А двое отбывают наказание.

Так вот мой сокамерник, о ком пойдет речь, получил одиннадцать лет, другой его подельник — семь лет. Оба не признали себя виновными, а те, кто на свободе, вину признали полностью.

Он считает, что полученные им вознаграждения были не взятками, а благодарностью, платой за услуги в нерабочее время. Он не был должностным лицом, от него не зависела судьба тех, кого он лечил, вымогательства не было, о чем показывают все проходящие по делу свидетели.

По его рассказу, в ходе следствия ему настоятельно советовали признать вину, тогда, мол, мера наказания будет небольшая и дело, таким образом, завершится для него с минимальными издержками. С таким настроением он шел на суд. Но когда увидел заполненный зал, знакомых и родных, отказался от первоначального намерения и решил занять позицию, подсказанную совестью: не признал себя виновным и стал опровергать предъявленное ему обвинение.

Год и семь месяцев с перерывами шел судебный процесс. Это было состязание его и товарища с судом и государственным обвинителем. Но его подвел характер: взрывной, резкий, он способен на оскорбления. За вызывающее поведение его несколько раз удаляли из зала суда, иногда он отказывался отвечать на вопросы. Когда совсем сдавали нервы, оскорблял прокурора и судью (обе женщины) как должностных лиц, не щадил их человеческого достоинства.

С тех пор ни о каком помиловании даже не помышлял, готов отбыть срок в одиннадцать лет, и если не добьется правды, то после освобождения намерен продолжать борьбу за полную реабилитацию.

По его словам, ни один из выступавших на суде из числа тех, кто давал ему вознаграждение, не сказал о нем худого слова, благодарили за помощь, особенно когда речь шла о детях. Некоторые из свидетелей отказались от первоначальных показаний и вообще отрицали факты дачи вознаграждения.

Оставим в стороне юридическую сторону дела. В конце концов, в этом должны разобраться юристы и суд. Хотел бы вернуться к его личности и поярче показать ее. Он автор многих научных трудов по медицине, психиатрии, имеющих специальное и общеобразовательное значение. Многие из них переведены на иностранные языки. Он решил посвятить жизнь психически ущемленным людям — слабо изученному в медицине направлению. Главную причину видел в недостатке кадров и их слабой подготовке, вел большую работу по совершенствованию их знаний — курсы, симпозиумы, практические занятия и т. д. Непосредственно курировал научную работу целой группы молодых специалистов. Имел отделение для больных в клинике.

Знание иностранных языков — английского и немецкого — позволило ему проложить путь к зарубежному опыту, чем он активно пользовался. Поездки в другие страны, переписка с зарубежными научными центрами и специалистами помогали расширять его познания, сравнивать отечественные достижения с мировыми.

Он внимательно следил за нашим самочувствием, ставил диагнозы, давал советы. Его диагнозы затем полностью подтверждались тюремными врачами, что еще больше повышало его авторитет.

Помимо всего прочего, он владеет гипнозом, способностями экстрасенса. В этом я имел возможность убедиться лично. Его сеансы перед ночным отдыхом оказывали благотворное воздействие. Он давал массу полезных практических советов. Чувствовалось, что он страдает от безделья и несказанно рад, когда к нему обращаются как к врачу, пусть даже по пустяковому поводу.

В политическом плане — антисоветски настроенный человек, лютой ненавистью ненавидит Ленина, КПСС, социализм и все, что с этим связано. Для негативных эпитетов в адрес Ленина и партии не жалел слов и пускал в ход все свое красноречие. Ратовал за деление общества на бедных и богатых. Никаких ограничений для богатства! Каждый живет в соответствии с доходами. Таланты должны вознаграждаться без ограничений. Главная забота государства — держать под контролем «люмпенов». Запад и Япония для него — образец благополучия и справедливости. После освобождения из тюрьмы намеревался уехать в другую страну. Мечтал о Южно-Африканской Республике, где думал начать безбедную жизнь.

Он жизнелюб, имел достаток, гурман, любит Россию, но не хочет жить так плохо, как большинство россиян. Интеллектуально богат, эрудирован, великолепно знает отечественную и зарубежную литературу — прозу и поэзию, древнюю историю.

Хорошая память позволяла ему воспроизводить большие выдержки из прочитанного. Сам сочинил несколько сот коротких стихотворений — сонетов, продолжает работать над ними, мечтает издать, имеет на этот счет договоренность с издательством. Знаток и ценитель музыки, прежде всего классической. Многие оперы знает наизусть — и либретто, и музыку. Сам играет на фортепьяно.

8 ноября 1991 года по радио передавали оперу Беллини «Норма». Надо было видеть, с каким самозабвением он прослушал ее от начала до конца, а затем долго переживал, воспроизводил отдельные отрывки из арий. Одинаково любит восточную и западную музыку.

В семейной жизни несчастлив — второй брак оказался таким же непрочным, как и первый. Жена расторгла брак вскоре после вынесения ему приговора. Сын остался с женой, и он считает, что потерял его навсегда. Лишился жилья, у него нет даже скромного угла в стране, которой тоже не стало.

В тюрьме провел шесть лет — по времени и значимости целую эпоху. За это время полностью обнищал, нет денег, но появились долги, считает, что на нем клеймо преступника. Здоровье основательно подорвано, астма разыгралась не на шутку и делает свое дело. По ночам его мучил кашель, курение отнимало последние остатки здоровья. «Выйду из тюрьмы — запью, чтобы через полгода уйти в лучший мир», — говорил как о давно решенном.