Эльдар Рязанов - Грустное лицо комедии

В фильме-ревю «Весенние голоса» хор ремесленников пел песенку «Фуражечка». На экране этот концертный номер выглядел так: один из героев якобы показывал фокусы своим приятелям. Он клал на обычный стол свою фуражку учащегося ремесленного училища, подобно иллюзионисту, делал над ней пассы, потом поднимал головной убор, а под ним на плоскости стола стоял хор из шестидесяти юношей и залихватски пел песню. Подобный трюк без участия кинотехники, пожалуй, не осуществишь.

В ранних комических фильмах применялись главным образом трюки цирковые, балаганные. Это требовало от актёров-исполнителей высокого акробатического мастерства, умения кататься на роликах, балансировать на канате, висеть над городом на высоте небоскрёба, ходить на руках, делать сальто, шпагат и многое, многое другое. Тогда не понимали слова «дублёр». Легче было научить циркача, акробата нехитрым приёмам актёрской игры, чем подменять в кадре исполнителя каскадёром для выполнения «смертельного» номера. Большинство трюковых звёзд появлялись в безмолвном кинематографическом небе из мюзик-холлов, цирков, профессионального спорта.

Из кинотехнических приёмов в комических лентах тех лет использовались лишь обратная съёмка (в кадре происходило всё наоборот, шиворот-навыворот) или же замедленная съёмка (герои носились по экрану со страшной, нечеловеческой скоростью). Других комбинированных методов съёмки кинематограф ещё не знал и смешил зрителя за счёт выдумки трюкачей и мускульных усилий исполнителей.

С появлением звука весёлый жанр комедии постепенно всё больше и больше начал приближаться к реализму, к подлинной жизни. Главными стали характеры героев, диалог, сюжетная драматургия. И трюки — эксцентрическая форма восприятия действительности — мало-помалу отошли на второй план.

Но одновременно с уменьшением числа трюковых комедий увеличились масштабы и диапазон комбинированных съёмок. Благодаря рирпроекции, инфраэкрану, перспективным совмещениям, макетам и другим техническим новшествам возможности кино стали поистине безграничны. Появился даже термин «чудеса кино». «Киноволшебства» перекочевали из жанра комедии в мир детского и научно-фантастического фильма. Вспомните картины наших сказочников Александра Птушко и Александра Роу: «Новый Гулливер», «Садко», «Руслан и Людмила», «Кощей Бессмертный». Постепенно комбинированные съёмки вошли в кинообиход. Ими стали часто пользоваться кинематографисты, работающие во всех жанрах, когда технически нельзя было осуществить какой-либо кадр в натуре. Предположим, летящий ночью самолёт, столкновение поездов, взрыв моста, кувыркающийся с откоса автомобиль, морской бой старинных фрегатов, авиационная катастрофа и так далее. Во всех этих случаях тщательно изготавливались макеты, которые и подвергались искуснейшим манипуляциям «комбинаторов». И публика свято верила в подлинность происходящего.

Однако я не собираюсь писать историю трюкового кино и попытаюсь поведать лишь о своём небольшом и скромном опыте. Как, для чего, из каких соображений вводил я трюки в свои комедии? И каким образом осуществлял их?

Для подачи концертных номеров, для своеобразного конферанса я впервые применил кинотрюки в «Весенних голосах». Но там они принципиального значения не имели. В фильмах же «Карнавальная ночь», «Девушка без адреса» никаких трюков не существовало и в помине. Жанр этих картин был лишён эксцентрики, более или менее реалистическое течение сюжета не требовало ввода экстравагантных приёмов. По-настоящему я использовал трюки как художественный элемент, как средство воздействия в комедии «Человек ниоткуда».

Спорная и сложная по своему восприятию лента эта была выпущена крайне малым тиражом и демонстрировалась так называемым «третьим экраном». Поэтому пусть меня простят те немногие читатели, которые видели «Человека ниоткуда», если я перескажу его сюжет…

…В горах Памира раскинулись палатки антропологической экспедиции. Возглавляет её Крохалёв, главный девиз которого: «Дайте мне жить спокойно». Его подчинённый, молодой учёный Поражаев, творческий, остроумный, эмоционально богатый человек, уверен в том, что племя снежных людей, племя «тапи», существует. Но Крохалёв — трезвый руководитель. Он реально мыслит и не верит в фантазии Поражаева. Как начальник экспедиции, Крохалёв не даёт возможности Поражаеву заняться поисками первобытных людей.

Сцена спора снималась в чёрно-белом изображении, совершенно реалистически. Затем шёл эпизод, где Поражаев в запальчивости делал шаг назад, оступался, катился по огромному леднику вниз, падал в ущелье и головой ударялся о какой-то валун. Валун, разумеется, разбивался, а из глаз Поражаева сыпались цветные искры. Таким образом изображение переходило в цвет. Вступала музыка — и мы видели пляску лохматых дикарей, танцующих вокруг костра. Над пламенем висела раскалённая огромная сковорода, имеющая в диаметре около трёх метров. Так начиналась фантазия Поражаева, по метражу составлявшая четыре пятых фильма, а по сути — его содержание. Сон героя до момента, пока он очнётся от своего забытья, снимался в цвете.

Итак, Поражаев и какой-то длинноволосый дикарь привязаны к скале. А перед ними вокруг сковороды танцует племя людоедов, племя «тапи». Предводитель их почему-то сильно смахивает на Крохалёва. Вождь рычит ту же самую сакраментальную фразу, которую «в другой жизни» произносил Крохалёв: «Дайте мне жить спокойно».

Начинался суд над Поражаевым и привязанным рядом с ним пленником. Поражаева судили как чужеземца, нарушившего покой племени. Его же сосед совершил огромное количество преступлений. Одно из обвинений пленному дикарю: «Мы белыми стихами говорим, а он, гордец, употребляет рифму». В списке прегрешений дикаря по имени Чудак и такое: оказывается, он «не ел друзей, как будто он не знал, что друга съесть особенно приятно!».

Внезапно Поражаев вспоминал, что над этим районом должен пролететь спутник. Учёный предъявлял дикарям ультиматум: если его не освободят, он нашлёт на племя звезду. И действительно, по мановению руки Поражаева со знакомым звуком «бип-би-бип» над долиной пролетал яркий космический снаряд. Людоеды в ужасе валились на колени. Освободившись из плена, Поражаев забирал дикаря в Москву, в XX век.

В Москве Поражаев учил Чудака трудиться. Ведь именно труд может превратить дикаря в человека. Сюжетные перипетии приводили к тому, что Чудак становился начальником спортивной организации. Поражаев поинтересовался: «Зачем ты пошёл туда? Как это случилось?» Чудак отвечал: «Я думал, что если стану начальником, то буду человеком». Поражаев ему говорил: «Впредь изволь поступать наоборот: сначала стань человеком, а потом уж будь начальником».