Эльдар Рязанов - Грустное лицо комедии

Поэтому меня всегда огорчает недооценка этого жанра. Есть немало людей, которые считают комедию искусством второго сорта. Но мне искренне жаль их — таким мнением они обижают не комедию, а себя. Любовь к юмору — первый признак духовного здоровья человека ли, общества ли, государства ли…

В весёлом жанре встречаются различные виды комедий: и реалистические, и музыкальные, и героические, и народные, и эксцентрические, и комедии-фельетоны, и политические памфлеты, и лирические, и ещё многие другие в разных сочетаниях, и, наконец, сатирические. Мне довелось испытать себя во многих разновидностях комедийного жанра. Могло показаться, что режиссёр не уверен в себе и кидается из стороны в сторону. Я же склонен эти метания считать неосознанными, интуитивными, что ли, поисками граней комедии, учёбой, которая растянулась на всю жизнь и продолжается по сей день. Это «непостоянство» являлось, видимо, ещё и свойством характера — мне просто-напросто было неинтересно повторять то, что я уже пробовал и в какой-то степени умел.

Больше всего не повезло в нашем киноискусстве сатирической комедии.

С сатирой у нас происходят забавные ситуации. Прежде чем принять картину, её для апробации сначала посылают в те инстанции и учреждения, которые она высмеивает. Если там кинокомедия понравится, её выпускают на экран. А если сатира резка и правдива, она, конечно, вызывает протест этих организаций и учреждений.

Трудности, связанные с сатирической кинокомедией, происходят главным образом из-за нежелания «выносить сор из избы», из-за заботы о пресловутой чести мундира. Но мне кажется, что важнее вскрыть, а потом уничтожить недостаток, чем утаить его. Ведь тайный гнойник может перерасти в опухоль, и потом удалить её будет значительно болезненней…

В сценарии «Карнавальная ночь» Бориса Ласкина и Владимира Полякова был эпизод, который в фильм не вошёл — не успели снять. Молодёжь, готовясь к встрече Нового года, сооружала в фойе Дворца культуры аттракцион «Лабиринт». Брались старые парковые решётки и устанавливались так, чтобы человек, войдя в лабиринт, долго блуждал в нём, прежде чем мог выбраться. В разгар приготовлений приходил Огурцов и интересовался: чем это занимаются юноши и девушки? Ему объясняли, что делается аттракцион «Лабиринт». Тогда Огурцов говорил, что это всё ерунда, здесь никто не сможет заблудиться, ведь решётки не сплошные, всё видно насквозь. Он смело входил в лабиринт, однако выбраться из него не мог. Он заблудился. Сжалившись над исполняющим обязанности директора Дома культуры, устроители аттракциона вывели его на свободу. Тогда Огурцов заявил, что «Лабиринт» — хорошая выдумка и можно его оставить, но с маленькой поправкой: надо повесить таблички с указателями пути, чтобы люди не толклись, а шли, не задерживаясь, к выходу.

«Карнавальная ночь» с юмором рассказывала о том, как не надо руководить. Когда я и сейчас ещё сталкиваюсь с огурцовщиной, я понимаю, что фильм, к сожалению, не оказал большого влияния на жизнь. Огурцовых до сих пор хватает!

Обижаться на сатиру глупо. Умный, здоровый, ироничный человек никогда не рассердится на то, что над ним подтрунивают. Более того: он не упустит возможности подшутить над собой, над своими недостатками, понимая, что не покажется от этого глупей в глазах окружающих. Если человек знает собственные слабости и не боится проехаться на свой счёт — он развивается нормально. Человек, не уверенный в себе, слабый, как правило, не выносит насмешки. Самолюбивый дурак никогда не станет подсмеиваться над собой. Такие люди боятся, что от ехидной шутки может рухнуть их авторитет. А это первый признак слабости, а следовательно, и отсутствия авторитета.

Сказанное о человеке можно перевести и на общество: сильное, развивающееся, здоровое общество не боится критики даже в сатирической форме. Советское же общество является самой передовой, самой прогрессивной формацией. Назначение сатиры по сравнению с прошлым изменилось. Не стану повторять уже известное читателям. Скажу только, что если прежде сатира бичевала капиталистические порядки, пороки и язвы самодержавия, то есть подрывала основы государства, то у советской сатиры совсем иная роль.

Сатира помогает социалистическому обществу избавиться от того дурного, что ещё сохранилось в нашей действительности. Современная сатира борется против бюрократизма, ханжества, хвастливости, зазнайства, тунеядства, воровства, взяточничества. Она очищает нашу жизнь от скверны, как хирург удаляет заражённые места, чтобы организм мог развиваться дальше. «Человечество, смеясь, расстаётся со своим прошлым» — эти слова Карла Маркса являются девизом наших сатириков.

Критика недостатков средствами сатиры приносит пользу, а не вред. Куда больше вреда от спесивости, самовосхваления, самоуспокоенности, от произведений, наполненных чванливой неправдой, мнимым патриотизмом… Боль сатирика и есть то прекрасное чувство, которое говорит о подлинной любви к своей стране и к своему народу.

Народный поэт Н. А. Некрасов говорил:

Пожалуй, наиболее сатирическая из поставленных мной картин — «Зигзаг удачи».

В основу «Зигзага удачи» лёг действительный случай, рассказанный нам приятелем. Один сборщик членских взносов регулярно «занимал» деньги в профсоюзной кассе. На эти деньги он покупал облигации трёхпроцентного выигрышного займа. Если облигации не выигрывали, он их продавал, а деньги возвращал в профсоюзную кассу. Если же облигация срывала куш, он брал его себе, опять-таки возвращая нетронутыми профсоюзные деньги, и всё оставалось шито-крыто. Эта история послужила толчком для сюжета.

Казус, на котором построена фабула «Зигзага удачи», заключался в том, что человек купил облигацию на общественные деньги, а на неё пал выигрыш в десять тысяч рублей. Однако облигация приобретена на профсоюзные взносы всего коллектива фотографии «Современник». Так кому же принадлежит кругленькая сумма? Тому, кто купил облигацию, или всем пайщикам, внёсшим членские взносы? Эта дилемма и становится пружиной драматических и комедийных событий в повести, а потом и фильме «Зигзаг удачи».

«Давно известно, что деньги портят человека. Но отсутствие денег портит его ещё больше», — говорит диктор, комментирующий действие комедии «Зигзаг удачи», и рассказывает, как деньги делают добрых, славных людей злыми и алчными. И как всё-таки чувство локтя, товарищества, коллективизма в конце концов побеждает, и наши герои оказываются выше страсти к золотому тельцу.

Критики иногда упрекали меня в недостаточной злости к некоторым персонажам моих фильмов. Я с ними согласен. К целому ряду своих героев я отношусь сложнее, не испытывая однолинейного чувства. Скажем, чувства ненависти или презрения. Мне всегда казалось интересным найти в отрицательном образе его правду, выяснить, как «он дошёл до жизни такой», понять не только его недостатки, но и достоинства, то есть сделать характер более стереоскопичным, объёмным. Ведь ещё Станиславский сказал: «Играя злого — ищи, где он добрый». В каждом персонаже, которого высмеиваю, я ищу что-то человеческое, хорошее, подчас грустное.