Роберт Колдер - Уилли [Сомерсет Моэм: Жизнь и творчество]

Уильям Сомерсет Моэм родился 25 января 1874 года в Париже. Его родители были англичане, а появление младенца на свет произошло на территории посольства Великобритании во Франции. Есть что-то символическое в том, что вместо свидетельства о рождении он сразу получил паспорт британского подданного, с которым позднее объездил почти весь мир, как никакой другой писатель своего времени.

Незадолго до этого окончилась кровопролитная франко-прусская война и, стремясь пополнить ряды военнослужащих, правительство Франции утвердило законопроект, по которому призыву в армию подлежали все, кто родился на территории страны. Однако юридически английское посольство было территорией другого государства и на родившихся там британцев принятый закон не распространялся. Эти обстоятельства рождения Сомерсета Моэма и стремление родителей уберечь сына от военной службы своеобразным образом отразились на взглядах и судьбе писателя: во время обеих мировых войн он не только стремился принять в них непосредственное участие, но и выполнял задания, порой весьма ответственные и сопряженные с серьезной опасностью.

Первые десять лет жизни будущий писатель провел во Франции, и его родным языком фактически стал французский. Позднее он вернется во Францию и поселится на Лазурном берегу, где проживет тридцать один год. Но в душе он останется истинным англичанином, глубоко преданным своей стране.

Роберт Ормонд Моэм, отец писателя, переехал во Францию в конце 40-х годов XIX столетия и возглавил парижское отделение юридической фирмы, созданной им совместно с Альбертом Диксоном. Спустя несколько лет он был приглашен работать в качестве юрисконсульта английского посольства, располагавшегося на улице Фобур Сент-Оноре, 54, напротив здания его конторы «Моэм и Диксон».

Как писал племянник писателя Робин Моэм в своей работе «Сомерсет и все другие Моэмы», семья Роберта принадлежала к среднему классу. До XVIII века Моэмы занимались сельским хозяйством. Один из предков отца, тоже Роберт, родившийся в 1732 году, был первым, кто оставил земледелие. Вместе с семьей он перебрался в город и открыл стекольное дело. Его старший сын Уильям, 1759 года рождения, позднее переселился в Лондон. Нам мало что известно о том, чем он зарабатывал себе на жизнь, но, похоже, он занимался адвокатской практикой, отстаивая в судах интересы бумаготорговцев и книгоиздателей на улице Чансери-лейн, где и по сей день находится множество юридических контор.

Какова бы ни была связь Уильяма с правом, его сын Роберт, появившийся на свет в 1788 году, похоже, впитал в себя атмосферу Чансери-лейн и в 1817 году стал адвокатом. Он быстро разбогател и сделал блестящую карьеру, о которой его предки не могли и мечтать. В 1825 году он становится одним из учредителей и первым секретарем организации, получившей впоследствии название Общество юристов, и в течение двадцати шести лет редактирует основанное им периодическое издание «Лигал обзервер». В семье, давшей впоследствии миру не одного литератора, Роберт оказался первым, чьему перу принадлежат несколько книг по вопросам права и один сборник эссе.

Портрет Роберта Моэма украшает помещение «Общества юристов» на Чансери-лейн. В своей книге «Подводя итоги» Сомерсет Моэм вспоминал, что захотел взглянуть на него, после того как один старый адвокат назвал его деда «самым уродливым коротыгой». Однако портрет произвел на Сомерсета совершенно иное впечатление. «Если сказанное старым джентльменом соответствует истине, то художник, должно быть, сильно польстил моему деду. Он наделил его черными бровями и очень красивыми карими глазами, в которых светилась ирония. Темные волосы были аккуратно зачесаны назад; в руке он держал гусиное перо, а рядом возвышалась стопка книг, вероятно написанных им самим. Несмотря на темный строгий сюртук, он вопреки моим ожиданиям не выглядел чопорным; в его облике скорее сквозило что-то шкодливое».

Если увиденный портрет убедил будущего писателя в том, что непривлекательная внешность деда была преувеличена, то он всю жизнь считал, что его собственный отец был не только некрасив, а просто «безобразен». В Париже чету Моэмов прозвали «красавица и чудовище». Фотографий, которые могли бы подтвердить правильность такого утверждения, не сохранилось. Но племяннику писателя, Робину, удалось обнаружить в парижском отделении юридической конторы терракотовую статуэтку, изображавшую отца Моэма. Писатель был очень тронут, получив ее фотографию, поскольку по прошествии стольких лет уже не помнил его облика. На снимке был изображен маленький толстый человечек, который сидел, положив ногу на ногу так же, как на протяжении всей жизни любил делать его сын.

Сомерсет Моэм всегда считал, что внешность и психологический склад человека предопределены генетически и любые попытки изменить их бесполезны.

В 1910 году писатель встретил в Нью-Йорке своего дальнего родственника и был поражен темными волосами, карими глазами и болезненно-бледным цветом его лица — этим он походил на него самого. Кроме того, родственник оказался эмоциональным молодым человеком, аристократом и в нем чувствовался какой-то душевный надлом. Ко всему прочему он сильно заикался. Писатель увидел в нем свойственные всем Моэмам черты, от которых нельзя было избавиться, и пришел к неутешительному выводу: «Все мы — результат сочетания наших генов и хромосом и с этим ничего не поделаешь, потому что такими мы родились. Единственное, что нам остается, — это попытаться как-то компенсировать наши недостатки».

Маленький рост отца и его манера сидеть, положив ногу на ногу, несомненно, подтвердили убежденность писателя в сходстве свойственных всем членам семьи черт. Некрасивость отца и деда, очевидно, гнетуще действовали на него в юности, и это ощущение обреченности сопровождало его и позднее. Легко представить, как чувствительный, углубленный в себя юноша, твердо уверовавший в генетический детерминизм, убедил себя в том, что он унаследовал все эти непривлекательные черты. Возможно, именно в этом источник его застенчивости и чувства неполноценности, которые он испытывал на протяжении всей жизни. Именно этим, вероятно, объясняется довольно любопытная оценка писателя Альфредом Лантом, заявившим, что Моэм представляет собой исключение из правила, согласно которому мужчины смотрятся в зеркало чаще женщин. «Мужчины, — утверждал Лант, — более тщеславны в том, что касается внешности, чем женщины. Они без конца любуются своим отражением. Я знал лишь одного человека, к которому это правило не относится. Это был Сомерсет Моэм: он никогда не смотрелся в зеркало».