Марина Чечнева - Самолеты уходят в ночь

— Раз уж ваш полк женский, так вы должны быть женщинами во всем, — сказал нам генерал. — А иначе вы и сами забудете, что принадлежите к прекрасному полу.

Вручив награды, гости уехали.

Времени до праздников оставалось в обрез, и мы деятельно готовились к ним. Полковой врач Ольга Жуковская в отчаянии только охала, наблюдая, в каких количествах истребляли наши «артисты» марлю и акрихин.

— Пощадите, девушки! — молила она. — Не шейте себе таких пышных сарафанов.

Наконец все было готово. Вечером приехали гости: наши «братцы» из полка Бочарова и все командование 218-й дивизии во главе с Поповым, которого к тому времени произвели в генералы. В небольшом зале нашего импровизированного клуба яблоку негде было упасть. Но в тесноте — не в обиде. И если на одном стуле умещались двое, а кое у кого затекали от неудобного положения ноги, все равно никто не жаловался.

Все шло как и положено. Война не исключала отдыха. Она оторвала нас от семей и родных, разбросала по землянкам, окопам, фронтовым аэродромам, по дальним и ближним тылам, но не смогла лишить наши души самого главного — жажды жизни, любви к ней. Напротив, она еще больше обострила это чувство и заставила каждого полнее осознать простую, но прекрасную истину — он человек, и ничто истинно человеческое ему не чуждо.

И когда Валя Ступина, открывшая праздничный вечер, закончила свое выступление песней «В землянке», в зале на мгновение установилась непередаваемая словами, полная мыслей и чувств тишина. В простых, бесхитростных словах этой песни каждый узнавал свою судьбу. Как и безыменный герой песни, каждый наперекор суровой вьюге войны помнил о голубом небе и солнце, о счастье и любви, обо всем, ради чего он недосыпал, мерз в окопах, поднимался в атаку и, если надо, бросался грудью на амбразуры вражеских дотов.

Такие думы и чувства рождала песня у слушателей. Вообще песня на фронте была нашим неизменным спутником, верным другом, она звала и вела за собой, помогала нам жить и сражаться. Часто перед полетами, когда плотные сумерки южной ночи спускались на землю, мы собирались у самолетов и пели. Нередко первой начинала Бершанская. Евдокия Давыдовна хорошо знала народные мелодии, а ее мягкий приятный голос был удивительно созвучен их вольным лирическим напевам.

Эти ночи как наяву встают передо мной. Призывно мерцают в бездонной вышине звезды, с гор тянет холодком, издали доносится неясный шум передовых, а по аэродрому движутся тени, иногда раздается стук падающего инструмента. Песня льется, льется и не кончается. На смену одной спешит вторая, третья… И каждая рождает в душе свой отклик. Одна печалит, другая радует, третья навевает лишь легкую грусть и как бы вызывает сожаление о чем-то далеком и неясном. Сколько песен, столько и чувств. Но есть в песнях одно общее, что роднит их, — к ним нельзя быть равнодушным. Особенно остро я почувствовала это на фронте.

Однако я отвлеклась. А кстати говоря, в репертуаре праздничного вечера преобладали песни. Выступили все наши солисты: Дина Никулина, Рая Аронова, Люба Варакина, Рая Маздрина. Шумный успех выпал на долю Ани Шерстневой и Аси Пинчук. Они исполнили «Саратовские частушки». Закончился концерт чтением поэмы о нашем полке, которую написала Ирина Каширина.

Эти два последних четверостишия нам особенно понравились большим оптимизмом, глубокой верой в нашу окончательную победу.

Праздник Великого Октября мы провели весело, интересно. А затем для нас вновь наступили боевые будни.

Ненастная осенняя погода сильно затрудняла полеты. Но командир нашей эскадрильи отличный пилот Серафима Амосова уверенно водила в бой свои экипажи. Может быть, мы были пристрастны, но Амосову считали лучшим комэском в полку. Во всяком случае, мы научились у нее многому. Летчицы любили и уважали ее не только как требовательного начальника, но и как хорошего товарища, верного, отзывчивого друга.

Амосова имела солидный летный опыт. Окончив Тамбовскую летную школу, она до войны служила в Гражданском воздушном флоте и летала на сложной трассе Москва — Иркутск.

И еще за одно мы уважали своего командира. Летчицы нашей эскадрильи знали, что, в какой бы трудной и опасной обстановке они ни оказались, Амосова всегда придет на помощь. Ведь когда под Моздоком Таня Макарова и Вера Белик попали под ураганный зенитный огонь противника, выручила их Серафима Амосова. Рискуя врезаться в землю, она спикировала на вражеские прожекторные установки. Взрывной волной ее самолет сильно подбросило, и она едва не потеряла управление. Но свет на земле погас, и это спасло Макарову и Белик. Зато и другие себя не жалели, когда надо было помочь командиру.

Как раз в том же бою, где она выручила девушек, Амосова попала в лучи прожекторов. Напрасно бросала она машину то вправо, то влево — прожектористы держали ее крепко. Когда гибель уже казалась неминуемой, вверху вспыхнула спасительная САБ — это кто-то из эскадрильи привлек внимание врага на себя. Два луча тотчас взметнулись вверх. Теперь Амосова бросила машину в крутой разворот, и тьма укрыла ее маленький У-2.

В ненастную осеннюю погоду нам довелось бомбить аул Дигора, у подножия Казбека, где фашисты сосредоточили большое количество танков и много различной боевой техники. Задача была нелегкой. Мало того, что враг простреливал все подходы к аулу. Расположение его было чрезвычайно неудобно. Чтобы понять обстановку, нужно представить себе огромный кувшин с узким донышком и широкими краями, а на дне его песчинку. Так вот этой песчинкой был аул Дигора, а стенками кувшина — окружавшие его со всех сторон горы. Тут и днем-то развернуться сложно, того и гляди врежешься в скалы, а о трудностях ночных полетов и говорить не приходится. Вероятно, поэтому под покровом ночи враг чувствовал себя в ауле спокойно. Мы это учитывали, и наш расчет строился на внезапности.

Вылетели мы в середине ночи, когда облачность начала рассеиваться. Как и предполагали, фашисты не ждали ночного визита. Наше появление над Дигорой застало их врасплох. Зенитные установки молчали. Еще при подходе к аулу у меня мелькнула мысль, что лучше всего обрушиться на мотоколонну, двигавшуюся из аула в ущелье. Так можно было надолго задержать ее, а тем временем сюда подоспели бы другие экипажи. Нужно лишь подобраться к цели на малой высоте.

— Как думаешь, стоит рискнуть? — спросила я у Клюевой, коротко рассказав ей свой план.