Брюс Ли - Путь совершенства

Целиком наброски Ли о джиткундо публикуются впервые.

Джиткундо — тренинг и подготовка к предельной реальности в бою. Предельная реальность возвращает к первозданной свободе, простой, непосредственной и неклассической.

Хороший джиткундоист не противится силе или просто уступает. Он поддается как пружина; он не противостоит, а дополняет соперника. У него нет техники; своей техникой он создает технику соперника.

Реагировать на обстоятельства надо без искусственной и «деревянной» предварительной подготовки. Действия должны напоминать естественность тени, приноравливающейся к движущемуся объекту. Цель — в спонтанном дополнении другой половины «единства», только и всего.

В джиткундо не собираешь, а устраняешь. Это не ежедневное приращение, а ежедневное уменьшение. Вершина развития — всегда простота. Развитие, остановленное на полпути, ведет к украшательству. Речь не о том, сколько накоплено фиксированных знаний; важно лишь то, что можно применить вживую. «Существование» гораздо ценнее «делания».

Понимание джиткундо приходит миг за мигом через личное ощущение в зеркале процесса взаимосвязи, а не изоляции. Жить — связывать. Изолировать — умереть. Любая техника, сколь угодно ценная и желанная, становится болезнью, когда разум ею одержим.

Понимание джиткундо приходит миг за мигом через личное ощущение в зеркале процесса взаимосвязи, а не изоляции. Жить — связывать. Изолировать — умереть. Любая техника, сколь угодно ценная и желанная, становится болезнью, когда разум ею одержим.

Выучите принципы, соблюдайте принципы, а затем отмените принципы. Придумайте образец, не превращая его в клетку, и подчиняйтесь принципам, не сковываясь ими.

Мои последователи в джиткундо, услышьте: все шаблоны с фиксированным набором приемов — неадаптивные и негибкие. Истина лежит за пределами всех фиксированных шаблонов. Постарайтесь обрести управляемую форму красиво перевязанного бумажного пакета с водой!

Когда достигнешь в этом искусстве зрелости, обретешь форму без формы. Это похоже на растворение или таяние в воде льдинки, способной принять любые очертания. Когда формы нет, можно быть всеми формами; когда нет стиля, можно вписаться в любой стиль.

В первозданной свободе каждый ничем не скован и применяет любую технику или средства для достижения цели. Ценна лишь эффективность.

Усвоив истину джиткундо, вы пребудете в недифференцируемом центре окружности, у которой нет границ.

Брюс Ли,

президент джиткундо

Источник: размноженная на мимеографе распечатка, которую Брюс Ли раздал ученикам школы Чайна-тауна в Лос-Анджелесе, ок. 1967 года.

В последнее время за рубежом, и в особенности здесь, в Гонконге, о джиткундо написано много. Тем не менее ни одна из статей не затрагивает сути; это всего лишь вопрос точности. Действительно, написать, что такое джиткундо (ДКД), сложно, проще сказать, чем оно не является.

Сам я пока о ДКД не писал — может быть, для того, чтобы из ПРОЦЕССА не делать ПРЕДМЕТ. Для начала приведу кажущуюся мне здесь уместной историю о ДЗЕН:

«Однажды узнать о дзен к мастеру пришел ученый муж. Пока мастер дзен рассказывал, ученый постоянно прерывал его словами:

— О да, у нас это тоже есть.

В конце концов мастер дзэн замолчал и предложил выпить чаю, но продолжал подливать его, даже когда чашка ученого переполнилась.

— Хватит! В мою чашку больше не вмещается! — воскликнул ученый.

— Вижу, — ответил мастер дзен. — Как же ты, не опустошив свою чашку, собирался пробовать мой чай?»

Надеюсь, мои товарищи по боевым искусствам прочтут следующие строки с открытым сознанием, отбросив бремя предвзятых представлений и выводов, что, кстати, само по себе уже акт освобождения — в конце концов, польза чашки заключается в ее пустоте.

С другой стороны, соотнесите этот материал с собой, ведь, хотя и посвященный ДКД, он прежде всего о расцвете мастера боевых искусств, а не «китайского» мастера боевых искусств и так далее. Позвольте заметить раз и навсегда: мастер боевых искусств — прежде всего такой же, как и мы, человек, и национальность не имеет с боевыми искусствами ничего общего.

Истинное наблюдение начинается, когда человек избавляется от заданных установок; свобода самовыражения возникает, когда человек выходит за рамки системы.

Предположим, несколько человек, прошедших подготовку в различных школах боевых искусств, только что увидели бой. Я уверен, что после этого от каждого из них мы услышим разные версии. Это вполне понятно. Невозможно видеть бой, «как он есть», поскольку человек «будет интерпретировать» бой в рамках полученной подготовки, скажем, с точки зрения боксера, борца, каратиста, дзюдоиста, кунгфуиста или освоившего любой другой метод. Таким образом, каждая попытка описать бой — на самом деле лишь одностороннее, зависимое от симпатий и антипатий представление о бое. Бой как таковой, простой и тотальный, явно не продиктован вашей подготовкой как «китайского», «корейского» или «любого другого» мастера боевых искусств. Истинное наблюдение начинается, когда человек избавляется от заданных установок; свобода выражения возникает, когда человек выходит за рамки системы.

Стиль — это систематизированный ответ на избранное кем-то направление.

Прежде чем мы перейдем к ДКД, давайте выясним, что такое классический стиль боевого искусства. Для начала мы должны понять непреложный факт: стиль создан человеком. Забудьте многочисленные красочные истории об основателях стилей — мудром таинственном монахе, явившихся во сне посланниках, о святом откровении, потоке золотого света и так далее. Стиль не должен быть святой истиной, чьи законы и принципы запрещено нарушать. Человек — личность — всегда важнее любого стиля.

Возможно, основателю стиля и удалось выразить часть истины, но с годами, особенно после смерти основателя, «его» постулаты, «его» склонности, «его» итоговая формула — которую мы постоянно выучиваем, но никогда не выводили сами, — стали законом. Выработался впечатляющий символ веры, установились подкрепляющие обряды, сформировалась раскольническая философия, и, наконец, учредились институты. И то, что вышло из изменчивой личности основателя, застыло в виде фиксированного знания — систематизированного ответа в логической форме, законсервированной панацее для тренировок масс. При этом руководствующиеся благими намерениями последователи превратили это знание не только в святыню, но и в надгробный камень, под которым погребена мудрость основателя.