Леонид Колосов - Собкор КГБ. Записки разведчика и журналиста

— А кто же вам велел уезжать?

— Кто? Врагами мы были, милостивый государь. Врагами. А теперь что? Какие мы враги? Господь всех друзьями сделает на небе.

— Мы предпочитаем быть друзьями на земле.

— На земле труднее. Вернее, тогда было труднее, в семнадцатом. А теперь до свидания, господин коммунист.

Старушки медленно пошли по аллейке с традиционным обходом знакомых превосходительств и сиятельств, которых так и не дождалось Ваганьковское кладбище. Друзья, враги? Могут ли мертвые быть врагами? Конечно нет. И доказательство тому еще одно стихотворение Александра Галича, которое, по-моему, нигде не публиковалось. А написано оно было в 1973 году.

А мои похождения между тем продолжались. Я назначил встречу Олегу Красовскому. Кто такой Красовский? Раньше он назывался военным преступником, а недавно побывал в Москве в качестве бывшего корреспондента радиостанции «Свобода». Вот его краткие биографические данные. В самом начале войны, находясь на Ленинградском фронте, он перешел к гитлеровцам. Затем его направили «пополнить образование» в разведывательную школу власовцев. После окончания войны, когда уцелевшие гитлеровские прихвостни, почувствовав, что в них появилась нужда у западных спецслужб, начали, как тараканы, вылезать изо всех щелей, объявился и Красовский. Он сразу же примкнул к Народно-трудовому союзу, найдя в этой организации множество родственных душ. В 1958 году его направили в Венгрию. Побывал Красовский и в ряде стран Юго-Восточной Азии, в частности во Вьетнаме. Нашел я его по телефону в парижском филиале «Свободы».

— Корреспондент «Известий» Колосов? Не знаю такого. Желаете встретиться? Я в принципе не против. Впрочем, о чем будем говорить? И учтите, я буду перед вами застегнут на все пуговицы. Не возражаете? Тогда завтра на площади Денфер-Рошеро у входа в катакомбы буду ждать вас на лавочке в два часа дня. В руках у меня будет любимая вами газета «Юманите».

Красовский ждал меня на условленном месте. Поздоровались.

— Я — журналист, г-н Красовский. Если и вы себя причисляете к нашей профессии, побеседовать есть о чем даже при ваших «застегнутых пуговицах».

Тем действительно оказалось предостаточно. Ну хотя бы о работе Красовского во Вьетнаме. С этого я и начал свою беседу.

— Я выступал лишь в защиту южных вьетнамцев, а не американцев, — ловчит Красовский. — Что же касается американцев, то они делали и продолжают совершать ошибки в своей политике.

— Скажите, а почему передачи РС-РСЕ да и ваши личные комментарии носят столь отъявленно антисоветский характер? Вы вообще против разрядки напряженности? Вам разве мало уроков минувшей мировой войны? Вам, судя по всему, неплохо платят.

— Но ведь мы… Как вам поточнее сказать…

— Так, очевидно, и надо сказать: «Кто заказывает музыку, тот за нее и платит».

— Ну, на меня там, в России, вы еще можете повесить каких-то собак.

— Не только на вас.

— Что вы хотите сказать?

— А то, что на РС-РСЕ вам подобных немало: Кромиади, Кабановы.

— Кромиади уже не работает, на пенсии.

— Зато работают другие преступники, которые вам хорошо известны.

— Не знаю, не знаю. Я лишь спускаюсь в подвал, где находится касса, и получаю там зарплату.

Немалую, кстати говоря, получали зарплату сотрудники РС-РСЕ, зарплату, которая шла из секретных фондов спецслужб. Но, как я понял из рассуждений г-на Красовского, ему все равно, откуда берутся деньги, лишь бы они были у него в кармане. Меня интересовал еще и такой вопрос:

— Расскажите о вашем «российском национальном объединении». Что это за организация?

— Я создал ее с друзьями-единомышленниками для защиты культурных и национальных ценностей России. У нас нет программы. Зато есть устав. Мы — представители «стариков», объединенных в НТС. С вновь приезжающими мы не можем ужиться. Они ненавидят все русское и ведут себя не как борцы за Россию, а как продажные уличные женщины.

— Сколько же членов в вашей организации?

— Человек двадцать. Мы готовимся к празднику — тысячелетию крещения Руси. Мы хотим спасти Россию.

— А вот Юрий Марин считает вас всех отнюдь не спасителями.

— Откуда вы знаете Юрия Марина? — На лице Красовского отразилась ничем не прикрытая растерянность.

— А вы его знаете?

— Да, был близко знаком.

— А я встречался в Москве.

Я действительно познакомился в Москве с Юрием Мариным, который был нашим разведчиком, «бежавшим» в ФРГ. Он вернулся тогда в Советский Союз из своей многолетней «командировки» на Запад. Командировка была любопытной. В течение нескольких лет Ю. Марин. преподавал в американском разведывательном учебном заведении, читая курс «Советское общество», а затем работал диктором на РС-РСЕ.

Красовский между тем продолжал:

— Вы слышали, какую шутку сыграл Марин с Джоном Лодейзеном? — Он явно захотел перевести беседу в другое русло. — Ведь когда Лодейзен руководил русской редакцией на РС-РСЕ, он взял Марина к себе на работу и поручился за него.

Я был в курсе этой истории. Мне известны, со слов Марина, некоторые детали, о которых не знал Красовский. Джон Лодейзен обучался в разведывательном учебном заведении — Институте США — под кличкой Лоди как раз в то время, когда Юрий Марин читал там свой курс. Видимо, Лодейзен был не очень способным «студентом» и не усвоил той простой истины, что советское общество не терпит людей, приезжающих с недобрыми замыслами в нашу столицу. Не долго пробыл в Москве и «дипломат» Джон Лодейзен. Его выдворили из Советского Союза за «деятельность, несовместимую с дипломатическим статусом». Куда можно было пристроить провалившегося агента? Конечно же в антисоветский офис. И направили Лоди на «Свободу». А оказавшись на посту шефа русской редакции, вспомнил Джон своего «учителя» Марина и пригласил к себе на работу.