Йохан Кройфф - Моя жизнь

Во время совместной работы с ним в «Лос-Анджелес Ацтекс» в 1979 году я открыл для себя другую его черту: он был суеверным. Как-то раз мы выиграли матч, когда на Михелсе были очень запоминающиеся туфли – белые с чёрными кисточками; наподобие тех, что носят гольфисты. Выглядели они ужасно, но он долгое время надевал их на каждый матч, думая, что они приносят удачу. В Европе бы он никогда так не сделал, там у него сложился определённый имидж, и думаю, что он хотел его поддерживать. Порой ему приходилось заставлять себя этот имидж поддерживать. В этом смысле Михелс был человеком крайностей, который не облегчал себе жизнь. Даже несмотря на то, что он запорол чемпионат мира-1990 для поколения блестящих футболистов и меня лично, я все равно испытываю к нему тёплые чувства. Он поддержал меня, когда умер мой отец, когда я не стоял крепко на своих ногах, и забыть такое я не могу.

В моей жизни часто такое случалось: люди, с которыми у меня была особая связь, внезапно подводили меня. Так было с Михелсом, так было с Питом Кейзером, Карлесом Решаком, а позже и с Марко ван Бастеном. Оглядываясь в прошлое, кажется, что это было вполне в духе человеческой природы. К тому же такое часто происходит с великими, внезапно берётся какое-то соперничество, а потому что они ощущают себя великими, они перестают внимать и слушать. За эти годы я много раз пытался поставить себя на их место, особенно часто это касалось ситуации с Михелсом, Кейзером и Решаком. Когда я думаю об этом, мне начинает казаться, что я многому научился у них, но они при этом никогда не хотели учиться у меня. Думаю, что это многое говорит о разнице между нами. Возьмём Пита Кейзера. Когда я познакомился с ним, будучи молодым парнем, он был на три-четыре года старше меня. У меня не было отца, а потому он взял меня под своё крыло. «Иди домой, приятель, иди и выспись, завтра у тебя матч», – говорил он мне. После этого он сам мог поехать куда-нибудь веселиться, но за мной он приглядывал. Мне было 16–17 лет, и я порой подрезал у него его мотоцикл или уезжал с тренировки на чужом велосипеде. Во всяком случае, я постоянно выкидывал какие-то фокусы, а когда такое случается, всегда полезно иметь рядом взрослого человека, способного тебя немного приструнить. Это важно до тех пор, пока не происходят перемены. Как, например, на том голосовании игроков «Аякса», когда коллектив выбрал капитаном Пита, а не меня, после чего я перешёл в «Барселону». Или когда он много позже не согласился со мной в том, как нужно реорганизовать «Аякс». Но как я уже говорил, это очень по-человечески. В любом случае, зла на него я не держу. У меня по-прежнему свой взгляд на этот вопрос, но я никогда не забуду помощь, которую он мне оказал.

Ситуация с Карлесом Решаком, бывшим моим ассистентом в «Барселоне» до того, как меня уволили, больше вопрос менталитета. Конечно, Михелс был упрямым человеком, я, наверное, тоже, но Решак упрямым не был. Он никогда не плыл против течения, но, если это делал я, он часто высказывал мне своё мнение. Когда такое происходило, он часто шёл дальше меня. В итоге я списал наши разногласия на тот факт, что он был каталонцем по своему менталитету. Не знаю, в школе он впитал его или так его воспитали дома, но, когда дело доходило до таких вопросов, Решак совершенно не соответствовал голландскому менталитету или привычному мне образу мышления. Он высказывал мне своё мнение, но сам никогда не приступал к активным действиям. Он не мог решиться на это, тогда как я всегда был человеком, готовым высказываться, если что-то идёт не так. И я всегда следил за тем, чтобы высказывать своё мнение и одновременно предлагать решение проблемы. Как бы то ни было, у вас никогда не родились бы сомнения насчёт того, что я думал по тем или иным вопросам, тогда как Решак всегда плыл по течению – в этом и состояло основное различие между нами.

Марко ван Бастен был блистательным футболистом, чрезвычайно талантливым и очень умным – во всех смыслах. Я не всегда был ему нужен, ему не всегда хотелось учиться у меня. Его поведение отличалось от того, как вёл себя Пеп Гвардиола, например. Когда он был игроком, «Барселона» хотела избавиться от него, потому что в клубе его считали долговязой каланчой, не умеющей обороняться, напрочь лишённой физической мощи и не способной выигрывать воздух. И его обвиняли во всех грехах, ставя ему в укор игровые недостатки, тогда как я полагал, что все эти аспекты игры он в состоянии освоить. Все эти люди не видели главных качеств Гвардиолы, которые необходимы для выступления на высочайшем уровне: скорость принятия решений, техника, видение игры. Это феномен очень редко встречается в людях, но в его случае он присутствовал, несомненно. Вот почему теперь я с огромным интересом слежу за развитием карьеры Серхио Бускетса. В «Барселоне» постоянно говорят о всех прочих игроках, ведь они так хороши. Но мне было бы интересно посмотреть на всех этих игроков, когда Бускетса в команде уже не будет. Думаю, что все будут шокированы, увидев то, как сильно переменилась команда с его уходом. Думаю, что Бускетс станет хорошим тренером. Как и Гвардиоле, ему приходилось работать чуть усерднее, чем всем остальным, чтобы оказаться там, где он есть сейчас. Успех не дался легко ни одному из них.

Помимо своих футбольных качеств, Гвардиола обладает очень сильным характером и гибким умом. С ним можно обсудить всё на свете. Он много читает, перед приходом в «Баварию» он смог очень быстро выучить немецкий. Таким людям никогда не бывает трудно задавать вопросы, и хотя Гвардиола не из тех, кто слепо полагается на мои советы, ему всегда любопытно узнать моё мнение.

До сих пор помню тот день, когда его назначили тренером «Барселоны Б». Он хотел узнать, что я думаю об этом назначении, и я сказал ему, что, на мой взгляд, он должен следовать одному правилу. Он должен уметь говорить президенту: «Убрался из раздевалки. Решения тут принимаю я». Только тогда он будет подходящим кандидатом для работы в первой команде. Если он не сможет поступать так, то выше второй команды ему не прыгнуть. Я имел в виду, что он должен быть боссом, тем, кто решает, что случится дальше, со всеми вытекающими последствиями. Но никогда он не должен доходить до увольнения по чьей-то инициативе. Нужно работать так, чтобы в ретроспективе можно было сказать: «Да, я был идиотом, но я нёс ответственность за свои поступки». Или: «Я делал то-то и делал это хорошо, в следующий раз я сделаю то же самое. И плевать, что они скажут или сделают». Образ мышления Пепа вполне вязался с этим, он воспользовался этими советами и сочетал их со своим собственным видением.