Дуглас Смит - Распутин. Вера, власть и закат Романовых

Большую часть жизни Распутин разделял такую точку зрения. На протяжении многих лет он был близок к видным священникам-антисемитам – например, к Гермогену и Илиодору. Во время дела Бейлиса он жестко писал о евреях, поддерживал деятельность черносотенцев, к которым, по слухам, принадлежал. Но после разрыва с Гермогеном и Илиодором отношение Распутина к евреям стало меняться. От безобразных предубеждений он перешел к полному принятию евреев в качестве друзей и деловых партнеров. Он даже стал сторонником либерализации государственной политики в отношении русских евреев, в чем значительно опередил русское общество. Отчасти это было связано с тем, что русские националисты сами отвернулись от Распутина. Но важна была и сама личность этого человека – его терпимость к другим национальностям и вероисповеданиям. Распутин всегда жил по принципу «живи и давай жить другим».

Художник Александр Раевский вспоминал один из сеансов работы над портретом Распутина в 1912 году. Кто-то из присутствовавших в студии начал проклинать евреев. Распутин резко оборвал говорившего. «Это неправда! – воскликнул он. – Все люди равны перед Богом… Я из Иерусалима ехал с евреем. Он был добрым человеком, благочестивым. Как среди христиан, так и среди них есть люди разные» 1. Именно подобные заявления заставили черносотенцев отвернуться от Распутина. В том же году появилась сатира, в которой Распутина представляли разрушителем православной России для «жидов» 2.

Из всех евреев, близких Распутину, наиболее известен его секретарь, Аарон Симанович. Он жил в Киеве и держал небольшой ювелирный магазин. В Петербург он приехал в начале века и быстро сделал состояние, поставляя бриллианты состоятельным жителям столицы. Он держал также ряд игорных заведений – Аарон и сам был страстным игроком, умел выигрывать и проигрывать и часто делал большие ставки. Рассказы о нем очень различны. В одном из донесений агентов охранки его называли «человеком весьма вредным, большим пронырой, обладающим вкрадчивыми манерами, способным пойти на любую аферу и спекуляцию» 3. Начальник петроградской охранки Глобачев считал Симановича честным игроком, человеком малообразованным, плохо умеющим говорить и читать по-русски, но достаточно ярким и обладающим уличной смекалкой. Белецкий называл Симановича прекрасным семьянином и отцом, стремящимся дать детям воспитание и образование. Симанович сумел заработать деньги и стать купцом первой гильдии – такой статус позволил еврею постоянно жить в столице. Он жил в просторной квартире с женой и шестью детьми. Многие знали, что он – человек щедрый, способный делать подарки и одолжить деньги нуждающимся (впрочем, многие жаловались на назначаемые им высокие проценты) 4. После революции Симанович написал (вернее, продиктовал) книгу «Распутин и евреи», которая оказала сильное влияние на восприятие этого человека. К сожалению, книга Симановича изобилует ошибками и безумными утверждениями (например, он пишет, что Распутин излечил царя от алкоголизма, что истинным отцом цесаревича был генерал Орлов и т. п.) 5.

До убийства Распутина Симанович говорил, что познакомился с ним случайно, в 1900 году на вокзале в Казани. Возобновили они знакомство уже в 1911 году 6. Возможно, в этом сыграла роль азартная натура Симановича и его пристрастие к азартным играм? В 1914 году петербургские газеты писали, что, когда одно из крупнейших игорных заведений города оказалось на грани банкротства, вмешался Распутин и помог получить большой заем, который позволил заведению остаться на плаву. По утверждению журналистов, клуб этот был печально известен всякого рода незаконными увеселениями и пороками, но это Распутина не беспокоило. Хотя он сам никогда за столами не играл, но любил бывать в подобных заведениях и наблюдать за игрой 7. Как всегда, нам трудно с уверенностью сказать, что в этих утверждениях правда, – если она вообще в них есть.

До Симановича у Распутина были и другие секретари. Сначала этим занималась Лаптинская, женщина интеллигентная, честная и трудолюбивая. Затем секретарем стал некий Волынский, о котором почти ничего не известно, а после него – Иван Добровольский. Они не были секретарями в прямом смысле слова – скорее, регуляторами потока просителей. Они собирали подарки, деньги и все, что предназначалось для их хозяина. Бывший инспектор народных училищ Добровольский и его жена Мария, «накрашенная и сомнительная особа», по словам Вырубовой, начали присваивать подарки и деньги, которые проходили через их руки. Благодаря нежданному богатству они стали вести роскошный образ жизни. Узнав об этом, Распутин Добровольского уволил. По словам последнего министра внутренних дел Александра Протопопова, летом 1916 года Добровольского арестовали. Его место занял Симанович 8.

В последние два года жизни Распутина Симанович большую часть времени проводил в квартире на Гороховой. Он очень сблизился со всей семьей Распутина. Матрена любовно называла его «Симочкой». Симанович помог спасти жизнь Распутина во время дела Хвостова – и поплатился за это. Распутин ничего не забыл. Он приложил все усилия к тому, чтобы Симановичу позволили вернуться из ссылки. Симанович не раз был свидетелем того, как уважительно Распутин относился к евреям. «Если среди просителей находились генералы, – вспоминал он, – то он насмешливо говорил им: «Дорогие генералы, вы привыкли быть принимаемыми всегда первыми. Но здесь находятся бесправные евреи, и я еще их сперва должен отпустить. Евреи, подходите. Я хочу для вас все сделать» 9.

Возможно, Симанович открыл Распутину глаза на жалкое положение евреев в Российской империи и познакомил его с другими евреями, жившими в городе 10. Одним из этих людей был Генрих Слиозберг, известный адвокат, один из главных защитников прав евреев в России. Впервые они познакомились в 1914 году, когда Распутин пришел к нему просить деньги на богадельню в Покровском. Потом Распутин пригласил Слиозберга на обед, словно они были старыми знакомыми. Распутин произвел на Слиозберга большое впечатление. «В его глазах было что-то притягательное, – вспоминал он. – Конечно, отсутствие культуры сквозило в каждом жесте и каждом слове. Но не слушать его было невозможно. Каждая фраза была настолько живой, и каждая доказывала, что это человек чрезвычайно умный» 11.

Разговор зашел о еврейском вопросе. Распутин сказал Слиозбергу, что, благодаря его разговору с царем, на месте обнаружения тела мальчика Ющинского (убийство этого подростка стало причиной дела Бейлиса) в Киеве не была построена часовня. Распутин сказал царю, что тем самым мальчика превратят в мученика, а это недопустимо, поскольку никаких доказательств ритуального убийства найдено не было. Примерно в то же время, когда состоялся обед со Слиозбергом, Распутин стал высказывать свои взгляды публично. Он говорил журналистам, что дело Бейлиса – это всего лишь происки смутьянов 12. Распутин говорил Слиозбергу о своей роли в «деле дантистов» – еще одном скандале, разразившемся в России. Евреям было запрещено жить в Москве – исключение делалось для дантистов. Когда появилось множество евреев с дипломами стоматологического института в Пскове, началось расследование, которое выявило настоящий конвейер фальшивых документов на продажу. Некоторые виновники предстали перед судом, а дантистов-евреев выслали из Москвы. Распутин, как он сам говорил Слиозбергу, помог многим из этих людей и избавил несколько сотен от необходимости покидать город. По-видимому, Распутин говорил правду. Другие источники также подтверждают, что Распутин помог евреям-дантистам остаться в Москве. Хвостов говорил, что это правда и что за свои старания Распутин получил лишь «меховую шапку и шубу», хотя для улаживания дела пришлось раздать взяток на 30 тысяч рублей. Распутин помогал не только дантистам. Он помог многим евреям избежать военной службы во время войны 13. В конце обеда Распутин дал Слиозбергу важное обещание, сказав, что попытается добиться отмены «черты оседлости» [27]. «Не будь я Распутин, если я не добьюсь этого», – сказал он Слиозбергу 14. О том же Распутин говорил и Вере Жуковской, но добавил, что, хотя он и хотел бы, чтобы евреи могли жить в любом месте Российской империи, они не должны пользоваться теми же правами, что и русские. Жуковская полагала, что Распутин помогал евреям не бескорыстно, а за деньги – впрочем, это утверждение противоречит хорошо известному и многими подтверждаемому равнодушию Распутина к богатству и роскоши 15. Если Распутин и говорил об этом с царем, то дальше беспредметных разговоров дело не пошло. Николай, как и Александра, был убежденным антисемитом и, как многие русские того времени, не был сторонником идеи отмены черты оседлости и дарования евреям полных прав. Черта оседлости пережила Распутина и династию Романовых и была отменена указом Временного правительства в марте 1917 года.