Дуглас Смит - Распутин. Вера, власть и закат Романовых

Дмитрий Рубинштейн родился в Харькове (в черте оседлости) в бедной еврейской семье. В конце XIX века в этом регионе сложилось богатое и очень живое еврейское сообщество. Дмитрий был одаренным ребенком, он учился в лицее в Ярославле, получил ученую степень по юриспруденции и занялся банкирским делом. Со временем он стал купцом первой гильдии, директором и председателем совета Франко-Русского банка в Петербурге. Рубинштейн, которого звали просто «Митькой», разбогател, обзавелся полезными связями. Несмотря на презрение со стороны элиты общества, он вместе со своей женой Стеллой уверенно поднимался по социальной лестнице. Неудивительно, что он занялся благотворительностью, – это был самый верный путь в столичную элиту. Рубинштейны много жертвовали на военный госпиталь императрицы в Царском Селе, а также на лазарет Вырубовой. В 1914 году они пожертвовали 20 тысяч рублей на благотворительный фонд вдовствующей императрицы, за что Дмитрий был удостоен ордена Святого Владимира четвертой степени. Но казалось, что выше еврею уже не подняться. Многие возможности были для него закрыты. У Рубинштейна была мечта: он хотел стать действительным статским советником. Однако все пути к ее достижению были закрыты, сколько бы он ни старался. Все его просьбы неуклонно отклоняли 16.

В какой-то момент Рубинштейну стало ясно, что без помощи Распутина ему не обойтись. И он стал часто бывать на Гороховой. Осенью 1915 года он попал в донесения агентов охранки. В ноябре агент докладывал, что Рубинштейн живет в доме, принадлежащем княгине Софии Игнатьевой на Царицынской улице, который хочет перекупить с помощью Распутина, за что обещал ему 20 процентов комиссионных. В донесении говорилось также, что Рубинштейн на собственные деньги создал лазарет для солдат в арендованном на Васильевском острове доме – благодаря этому широкому жесту Распутин сумел добиться для него аудиенции у императрицы 17.

Впервые Александра упоминает о Рубинштейне в письме к Николаю в сентябре 1915 года. Ей стало известно – то ли от самого Рубинштейна, то ли от Распутина – что он пожертвовал из собственных средств тысячу рублей на постройку аэропланов для русской военной авиации. Он был готов пожертвовать еще 500 тысяч, если станет действительным статским советником. Александре эта просьба была отвратительна: «Как некрасивы эти просьбы в такое время, – благотворительность должна покупаться – как гадко!» Распутин, будучи реалистом, сказал Александре, что, хотя ей это и не нравится, в такие времена, когда государство отчаянно нуждается в деньгах, подобные просьбы следовало бы удовлетворять 18. И Рубинштейн был не одинок. Некий Игнатий Манус, крещеный еврей, богатый банкир и промышленник, тоже много жертвовал на благотворительность. В 1915 году он стал действительным статским советником. Как и Рубинштейн, Манус поддерживал отношения с Распутиным по той же причине, что и многие русские: Распутин был единственным в России человеком, имеющим доступ к царице, а через нее – к царю. Влиятельные люди и те, кто стремился сделать карьеру, не могли игнорировать Распутина, сколь бы неприятен он им ни был. Рубинштейн и Манус не знали друг друга, но состязались за благосклонность Распутина. Как вспоминал Глобачев, оба устраивали для него большие банкеты и с его помощью заключали выгодные сделки и получали важные контракты. Со всех сделок Распутин получал свою долю. Иногда эти суммы его удовлетворяли, иногда нет, и тогда он устраивал скандал и требовал больше. Деньги шли на содержание его квартиры на Гороховой и жизнь семьи в Покровском, хотя большую часть средств он просто раздавал 19. Такие отношения устраивали обе стороны. Они использовали Распутина, Распутин использовал их, и все добивались своих целей.

В параноидальной атмосфере того времени отношения Распутина с такими людьми, как Манус и Рубинштейн, привлекали внимание. Докопаться до их сути особо пытались два человека: генерал Михаил Бонч-Бруевич, брат большевика Владимира Бонч-Бруевича, начальник генерального штаба Северного фронта, и его подчиненный, полковник (позже генерал) Николай Батюшин. Генерал буквально помешался на выявлении шпионов. После дела Мясоедова он был убежден, что армия, двор, гражданские службы и фронты кишат шпионами. Он поставил своей задачей избавить Россию от германских шпионов и страшно злился, что никто не относится к этому так же серьезно, как он. Батюшин разделял страсть своего начальника. Весной 1916 года по приказу генерала Михаила Алексеева он возглавил комиссию по выявлению военного шпионажа. Первым заданием «Комиссии по расследованию деятельности, угрожающей внутреннему фронту» стало расследование финансовых операций банкира Дмитрия Рубинштейна. Алексеев поставил одно условие: Распутин не должен знать о расследовании, поскольку он может его просто прекратить. Еще до начала следствия Батюшин был уверен в виновности Рубинштейна, а его благотворительные пожертвования считал всего лишь дымовой завесой, скрывающей шпионскую деятельность. Батюшин полагал, что Распутин является слепым орудием в руках шпионов, подобных Дмитрию Рубинштейну. Он был уверен, что Рубинштейн подбрасывает ему германскую дезинформацию, чтобы тот передавал ее Александре и Николаю и тем самым подрывал русскую военную мощь: русская армия действовала по указке Берлина. Батюшин был уверен, что Распутин получает огромные деньги от Рубинштейна. Его план заключался в том, чтобы осудить Рубинштейна и попутно уничтожить Распутина 20.

За встречами Распутина с богатыми евреями следили и другие. В феврале 1916 года охранка установила, что Распутин часто бывает на вечеринках, которые в европейской гостинице устраивает некий Абрам Боберман, еврейский торговец из Самары. Полиция установила, что Боберман занимается «крупномасштабными финансовыми операциями; большинство предприятий Бобермана осуществляется с помощью Г. Распутина». Боберман часто бывал в квартире на Гороховой 21. В газетах постоянно писали об участии Распутина в разнообразных сделках, устраиваемых самыми разными фигурами, чаще всего неприглядными и порой иностранцами. Некоторые сделки были связаны с государственными военными контрактами, но не все. Так, например, Распутин хлопотал о разрешении на открытие крупного кинотеатра в Петрограде, где можно было показывать «Кинотофон» – новейшее изобретение Томаса Эдисона. Впрочем, авторы статей сходились в одном: все эти сделки связаны со взятками, и Распутин получает с них значительные суммы 22.

21 октября 1916 года доктор Бадмаев написал Распутину письмо, из которого понятна вся схема:

«Мой дорогой Григорий Ефимович!

«До неба высоко, до царя далеко» – так до сих пор говорят людям, которым необходимо его внимание к их серьезным жизненным проблемам. Министры по-прежнему остаются трусами и не хотят делать что-нибудь полезное, а делают это только после того, как им пригрозит палкой Государственная дума. Не у всех есть возможность заставить их заняться делами, которые требуют немедленного внимания. А тогда в действие вступают разнообразные посредники, требующие значительных денежных сумм за влияние на министров. Но не всем посредникам можно доверять, потому что они берут деньги, а делом не занимаются. Есть одно такое дело, по которому человеку уже пришлось немало заплатить, и я хочу представить его вам, чтобы вы обратили на него внимание нашего дорого государя, который один может продвинуть его в Совет министров. […] Человек этот, чье смиреннейшее прошение я вам направляю, верит мне и генералу Курлову, и предлагает нам 50 тысяч рублей, если дело будет успешно завершено. Мы отказались брать какие-то деньги за нашу помощь в этом деле, но сказали, что мы можем попросить вас передать эту просьбу по обычным каналам, поскольку это совершенно честное и справедливое дело, и необходимо, чтобы министры знали, что взгляд императора следит за ним. […]