Дуглас Смит - Распутин. Вера, власть и закат Романовых

Феликс стал проводить много времени с Муней и Распутиным. Он писал Ирине, что они «прямо влюбились в меня». Муня называла Феликса «своим дружочком», а Распутин начал называть его «Маленьким», Юсупов очаровал мужика, которому нравилось унижать аристократов. Распутин стал приглашать Феликса к цыганам 35. Юсупов сказал, что хотел бы пригласить Распутина к себе и познакомить с женой. Договорились, что такая встреча произойдет вечером 16 декабря. Утром 26 декабря Юсупов позвонил Пуришкевичу и произнес условленную фразу: «Ваня приехал» 36. Заговор вступил в действие.

В декабре 1916 года в России царило уныние. Отчаяние витало в необычно морозном воздухе. В городах не хватало продовольствия, зрело недовольство рабочих, но, если раньше полиция жестоко подавляла выступления рабочих, то теперь ситуация изменилась. Солдаты более не стреляли в бастующих, а присоединялись к ним, шли под плакатами с надписями «Долой войну» и пели «Марсельезу» 1. Мрачным днем последней зимы династии Романовых группа мальчишек бежала за автомобилем сестры царя Ксении по улицам Петрограда, забрасывая машину снежками с криками «Долой грязную буржуазию!» 2. Когда в конце 1916 года в Петроград приехал князь Андрей Лобанов-Ростовский, город напомнил ему «сумасшедший дом» с «отравленной» атмосферой «глубокого уныния и страха» 3. Посол России в Стокгольме Неклюдов получил письмо от друга: «Мы более не живем, мы горим. Сахар и сенсационные новости – panes et circenses – вот крик, который слышится со всех сторон» 4.

Из донесения петроградской охранки в департамент полиции с пометкой «Совершенно секретно» возникает пугающая картина России на пороге катастрофы. Хроническая нехватка продовольствия и всего необходимого в сочетании с инфляцией в 300 процентов делала опасные волнения низших классов неизбежными. По всему городу шли разговоры о том, что «Россия стоит на грани революции». Теперь эти слова более не считаются результатом действия германских агентов – это реальность. Страна стояла на пороге «голодных бунтов», после которых могут последовать «самые дикие события» 5.

Уважения к престолу более не было. Еще один друг Неклюдова ехал из своего поместья в провинции в Петроград в вагоне третьего класса. В дороге он подслушал разговор мельников (довольно зажиточных крестьян) с купцами. Он был поражен тем, как вольно эти люди говорили об императорском дворе, открыто смеялись над Александрой и Распутиным и бесконечно сыпали «совершенно грязными замечаниями и непристойными шутками» 6.

Элла приехала в Царское Село, чтобы в последний раз попытаться убедить сестру в необходимости отказаться от встреч с Распутиным. Ей казалось, что она должна открыть Александре глаза на опасность ситуации и необходимость срочных действий. Но Александра приняла ее холодно и не захотела слушать. При расставании Элла сказала: «Вспомни судьбу Людовика XVI и Марии-Антуанетты». На следующий день Александра отправила Элле записку с приказом вернуться в Москву. Элла пыталась поговорить с Николаем, но он отказался встречаться с ней. До отъезда Элла повидалась с Юсуповым. «Сестра выгнала меня, как собаку! – со слезами сказала она. – Бедный Ники, бедная Россия!» Более Элла никогда не видела свою сестру 7.

15 декабря, через день после отъезда Эллы, Николай, Александра и их дочь Ольга провели вечер у Вырубовой с Распутиным. Вырубова вспоминала, что Распутин в тот вечер вел себя странно. Когда император поднялся, чтобы уйти, он попросил Распутина, как обычно, благословить их. Но Распутин ответил: «Сегодня ты благослови меня». И император сделал это 8. Это была их последняя встреча.

В тот же день XII съезд уполномоченных губернских Дворянских собраний принял резолюцию, в которой говорилось об опасности «темных сил», которые захватили контроль над высшим руководством государства и Церкви. Съезд призвал устранить эти силы раз и навсегда. В резолюции говорилось, что Россия переживает «грозный исторический час». Стране необходимо сильное единое правительство, которое вселит в народ уверенность и будет трудиться совместно со всеми законодательными органами, сохраняя при этом свою ответственность перед императором 9. Резолюция имела большое значение, поскольку была принята одним из главных столпов режима Романовых. Критика со стороны Думы и прессы не удивляла, но теперь против «темных сил» выступило даже дворянство, один из самых традиционных и преданных оплотов власти. Престол окончательно потерял всякую поддержку. Трудно было представить, сколько еще сможет просуществовать монархия.

Лев Тихомиров очень точно зафиксировал в дневнике значимость переживаемого момента:

«Эта резолюция дворянского съезда производит гораздо более сильное впечатление, чем соответственные заявления Гос[ударственной] думы и Госуд[арственного] совета. Страшно подумать, из-за какой ничтожной и гнусной личности поднимаются все эти черные тучи над монархией. Ведь, собственно, что это за “темные силы”? В основе всего только Григорий Распутин. Тут, которые около него налипают – мелочь и не важны. И вот только из-за этого ничтожного и гнусного человека потрясаются самые основы монархии. Беспримерно в истории. Готовы жертвовать Штюрмерами, Курловыми, кем угодно – но Григорий, от которого и идет гибель, остается незыблем. Нечто роковое и мистическое».

Еще более пессимистично Тихомиров был настроен 9 декабря:

«Да, революция назревает и надвигается. Теперь ее проводят в жизнь высшие классы и чины, а потом – поведут уже на свой лад рабочие и крестьяне. Кто тут останется в живых, один Господь ведает. Но можно весьма думать, что сама виновница зла, «темная сила», в лице Гришки Распутина, благополучно удерет в критический момент куда-нибудь за границу» 10.

Примерно в это же время Александра получила письмо, автор которого умолял ее избавить двор от «темных сил». Письмо написала княгиня Софья Васильчикова, фрейлина, жена князя Бориса Васильчикова, члена Государственного совета и бывшего министра сельского хозяйства. «Вы многого не знаете, и многое не достигает вас, – писала Васильчикова, – но я вращаюсь в разных кругах и вижу, насколько велика опасность. Я умоляю, спасите себя и свою семью». Княгиня писала об услышанных разговорах: светские люди хотели видеть императрицу мертвой. Александра пришла в ярость и решила не уступать. В царскосельском госпитале она рассказала Чеботаревой об этом письме и о том, что император ее защитит. Она показала письмо Вырубовой, отметив, что Васильчикова не позаботилась даже о том, чтобы написать его на хорошей бумаге, а взяла два листка, вырванных из блокнота. Такое пренебрежение нормами этикета беспокоило царицу не менее сильно, чем само содержание письма 11. Васильчиковой пришлось покинуть столицу и уехать в свое поместье в Новгород. Скандал попал в газеты, и все подчеркивали, что перед отъездом княгиню посетило множество гостей, в том числе члены императорского Совета. Кроме того, она получила множество писем и телеграмм поддержки 12.