Дуглас Смит - Распутин. Вера, власть и закат Романовых

Описание настроения Распутина, данное Прелиным, странным образом совпадает с написанной самим Распутиным в Петербурге «Моей жизни в страхе со Христом»:

«На Тебя, Господи, уповаю, да не постыжусь в век. Буду хвалить Тебя, враги мои не дают покоя. День и ночь ищут изловить меня, куда я иду, и там слова мои перетолкуют на свой лад и не дают покоя, озверели сердца человеков и благодать далека от нас. Скажу в душе моей, Боже, будь мне Творец и Покровитель, а враги следят и ставят облаву, и пускают стрелы в душу, и проникают сквозь своим хитрым взглядом, и хотят отнять истину, но это не ими дано, не они и возьмут, а только навредят моим юношам. Но всем больны гоненья. Пока злые языки клевещут, даже много умерло от скорби: но это венец мученика.

И Христос страдал, и при кресте тяжела была минута. И крест Его остался на любящих Его, и повседнесь пребывает, кто терпит за Христа. И враги посейчас есть, и ловят, и распинают истинных христиан. Господи, тысячами ополчились на меня. […] Шпионы радуются победе своего мужества, возьмем простячка и посыплем на голову пепла вместо елея. […]

Теперь копьями не мучат, а словами – больнее стрелы. И все стрелы слов больнее меча.

Боже! Храни Своих!» 21

Этот год стал для Распутина тяжелым, пожалуй, самым трудным в жизни. На него ополчились со всех сторон. Его имя, запятнанное клеветой, стало известно по всей империи, и его враги без малейшего стеснения писали о нем самые невероятные выдумки. Полиция следила за ним – агенты власти следовали за ним каждую минуту его жизни. Утратив анонимность, Распутин более никогда не знал покоя.

Распутин написал императрице, и она переписала его слова, чтобы сохранить. Александра сочувствовала ему и верила в истинность его слов. К концу года Распутин восстановил то доверие царской семьи, которое могло быть утрачено из-за газетных статей. Писатель Ипполит Гофштеттер встретился в Москве с Львом Тихомировым и сообщил ему, что Распутин вновь пользуется «нежной любовью» императора и императрицы и «громадным влиянием» при дворе. Подавленный Тихомиров 13 декабря записал в дневнике: «Не спастись им. “Мани, текел, фарес” [11]. Уж какое тут царство с Гришками Распутиными» 22.

Юсуповы – это одно из богатейших и древнейших аристократических семейств России. Свой род они вели от племянника пророка Мохаммеда и правителей Древнего Египта. Род Юсуповых появился при дворе в XVI веке, в годы царствования Ивана Грозного. Потомки монгольских завоевателей поселились в Москве, приняли православие, получили княжеский титул и обширные поместья. Мать князя Феликса Юсупова, княгиня Зинаида Юсупова, была женщиной красивой и властной. По словам испанской инфанты Евлалии, дочери королевы Изабеллы II, Зинаида «была необычайно красива, тою красотой, какая есть символ эпохи. Жила среди картин, скульптур, в пышной обстановке византийского стиля […] Кричащая роскошь в русском вкусе сочеталась у Юсуповых с чисто французским изяществом» 1. Мебель небольшого салона княгини в фамильном петербургском дворце на Мойке некогда принадлежала Марии-Антуанетте.

В 1882 году княгиня, которой уже исполнилось 20 лет, вышла замуж за графа Феликса Сумарокова-Эльстона. Отца графа считали внебрачным сыном короля Фридриха Вильгельма IV Прусского и фрейлины. Фамилию «Эльстон» он получил от английской няни, а Сумароковым стал после женитьбы на графине Елене Сумароковой. Сумароковы были достаточно знатными, но не могли сравниться с Юсуповыми. Поскольку Зинаида была единственным ребенком в семье, то есть последней княгиней Юсуповой, царь позволил ей и ее новому мужу носить общий титул князей Юсуповых и графов Сумароковых-Эльстонов 2. Феликс был человеком холодным, жестким, но не без романтической экстравагантности: однажды он купил жене в подарок на день рождения гору 3. Много лет он служил адъютантом великого князя Сергея Александровича. Великий князь занимал пост градоначальника Москвы и был убит террористами. После этого Юсупов занимал пост главноначальствующего над Москвой, но был уволен в 1915 году за то, что не сумел предотвратить ужасные антигерманские выступления.

У супругов было два сына: Николай родился в 1883 году, Феликс – в 1887-м. Николай был истинной радостью родителей. Он окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета, был одаренным писателем (печатался под псевдонимом «Роков»), актером-любителем и создателем комической труппы. Он собирался вступить в элитный гвардейский полк, но в июне 1908 года в возрасте двадцати пяти лет был убит на дуэли графом Арвидом Мантейфелем. Николай увлекся женой графа, графиней Мариной Хейден, и тому стало об этом известно 4. Зинаида была потрясена смертью сына. От этого несчастья она так никогда и не оправилась. Она обращалась за духовным наставлением к святым людям, глубоко верила в Иоанна Кронштадтского. И Зинаида, и Феликс были уверены, что Иоанн Кронштадтский обладает силой чудесного исцеления через молитву. Зинаида была больна, и врачи не оставили никакой надежды, но она все же поправилась. И мать, и сын приписывали это исцеление молитвам Иоанна Кронштадтского.

Юный Феликс не был похож на старшего брата. В мемуарах он признавался, что в детстве был капризным, болезненным, избалованным, непослушным ребенком и плохо учился. С возрастом эти качества еще более усугубились. «Я стал ленив и капризен», – вспоминал Феликс. Неудивительно, что родителям это не нравилось. Со страниц мемуаров Феликс предстает испорченным и развращенным аристократом, которому все позволено, который ни к чему не относится всерьез и считает, что весь мир создан исключительно для его удовольствия. Ничто не могло надолго удержать его внимание. Жизнь Феликса – это сплошные поиски сильных впечатлений и удовольствий. Все началось с переодевания и закончилось убийством.

В юности Феликс любил наряжаться султаном, надевал украшения матери и заставлял домашних слуг – арабов, татар и африканцев – изображать рабов всемогущего восточного сатрапа. Подобные игры устраивались в декадентском мавританском зале дворца на Мойке. Игры, которые князь называл «tableaux vivants» (живыми картинами), однажды зашли так далеко, что слуга, изображавший непокорного раба, чуть было не погиб от его руки. Только неожиданное появление отца положило конец шараде – несомненно, к великому облегчению слуг 5.

Обладавший богатым воображением Феликс любил изображать других людей, часто более сильных и влиятельных, чем он сам. В семейном загородном поместье Архангельское близ Москвы он изображал своего предка, князя Николая Юсупова, безумно богатого покровителя искусств, который веком ранее правил своим поместьем, как абсолютный монарх. У князя Николая была собственная театральная труппа, состоявшая из крепостных, и Феликсу нравилось сидеть в пустом театре и представлять, как крепостные оживают, поют и танцуют для него. Иногда он воображал себя великим певцом: «Порой сам поднимусь на сцену и пою, будто для публики. Иногда до того забудусь, что думаю, меня слушают, затаив дыхание». Когда мечты рушились, вместе с ними рушился и Феликс. Первый его сексуальный опыт (если верить мемуарам) произошел в странной обстановке: с неким аргентинцем и его любовницей в отеле в Контрексевиле, когда ему было всего двенадцать лет. Впечатление было настолько сильным, что «по своему юношескому невежеству я не разбирался, кто какого пола».