Павел Кашин - Павел Кашин. По волшебной реке

Альбом «The Bestest», состоит из старых песен, записанных с новой аранжировкой. Сперва хотелось бы уделить особое внимание его названию. Во-первых, разумеется, это, что называется, преднамеренная ошибка. Когда дети в Америке в песочнице играют, то, как в России, между ними затевается спор, и они начинают говорить: «My father is the best», – а другой ребенок отвечает: «No, my father is the best», – и тогда, когда закончились аргументы, то спасает то самое: «No, my father is the bestest», – что означает как бы лучше лучшего. Мне это кажется очаровательным. Тем более, английский такой язык, что все англоязычные гордятся тем, что практически из любого существительного можно сделать глагол, хотя… в английском вообще из всего можно сделать все. Вот такой вот язык. Итак, действительно, в первые годы своего творчества я записывался в разных условиях, в разных студиях. Не будем говорить, хорошие они или плохие. Просто, когда я стал записываться в Театре на Таганке у Андрея Старкова, я понял, что есть какой-то стандарт, которого нужно придерживаться, и есть песни, которые записаны у меня не по такому стандарту. И я решил их выбрать и записать в новой аранжировке. Со мной еще работал тогда Володя Чиняев, известный нам по группе «Сириус», которая в свое время резко вспыхнула и так же резко потухла. Так вот, в таком новом прочтении я предложил своей верной публике свои песни. Кому-то это новое прочтение очень понравилось, и это самое главное.

Альбом «Лунатик», к слову, был сочинен был в Лос-Анджелесе. Сразу хочу рассказать о названии альбома и, соответственно, о главной песне, «Лунатик». В английском языке есть такое понятие «ложные друзья переводчика». Например, слово «extravagant» очень хочется перевести как экстравагантный. «He is extravagant» говорят русские, а человек при этом жмется на деньги. А «extravagant», – по-английски – это «расточительный». Так же «lunatic» по-английски совсем не лунатик. Лунатик по-английски – «moonwalker». А «lunatic» – это сумасшедший. То есть, если альбом назван «Лунатик», но известно, что он написан в англоязычной стране, мне кажется, этому придается какой-то еще особенный оттенок.

«4-й день» – это первая песня, которая была записана в Лос-Анджелесе. Написана песня была, соответственно, в четвертый день моего пребывания. Я, словно гонзо-журналист, люблю петь о том, что вижу. Что вижу – то пою. Без оглядок на историческую справедливость или экспертное мнение. Был четвертый день, и, как в любой четвертый день в новой стране, у нас еще не проходит эйфория. Когда я прибыл в Лос-Анджелес, у меня было там всего двое знакомых: русская девочка Катя и американский сценарист Винсент. Первые дни ты вообще живешь как в вакуумном пространстве, потому что если нужно кому-то позвонить, ты не можешь: нужно было как-то перенастроить телефон… Процесс был довольно непонятным и трудоемким… В этом мне помогала как раз Катя, за что я ей очень благодарен. Но пока ты в вакууме, у тебя есть рядом океан, очень холодный, кстати. Если кто-то думает, что в нем можно купаться – вы ошибаетесь. Я жил в Марина дель Рей районе. На берегу есть три известных района: это Малибу – место для пожилых зажиточных людей, Венис Бич – место для всех видов водных бордистов и Марина дель Рей – место-оазис, где все хранят яхты. Я жил как раз в этом красивом месте. Пока ты еще никого не знаешь в этом городе кроме группы русских сумасшедших йогов (там у них был предводитель с бешеными глазами – в хорошем смысле бешеными – и семь девчонок), у тебя возникает такой приятный вакуум, как будто ты все начинаешь с начала, что у тебя целый мир открывается как при большом взрыве. Наверно, в каком-то смысле это и был большой взрыв, потому что я, отучившись в Чикаго, полностью отказался от каких-то концепций, как надо писать на русском. Я просто перестал обращать внимание, на какие бы то ни было правила в поэзии. И, мне кажется, начался как раз большой взрыв в моей песенной поэзии именно в четвертый день заветной тишины.

«Так где же ты был» – это своего рода импровизация на тему Высоцкого. Там и мелодии, навеянные его песнями. У него все песни, в общем, были навеяны одной мелодией: я просто эту мелодию как бы и взял. Когда приезжаешь в Америку, ты – если ты не гибкий человек – начинаешь жутко страдать. Нужно быть очень гибким, чтоб принять все, что там есть, потому что там выключатели поворачиваются в другую сторону, унитазы работают не так, ванны очень низкие, и там вообще не принимают ванну. Все-все-все не так. И ты должен принять, что да, и так может быть. Совершенно другое представление о Родине, о мужестве, о предательстве, о стукачестве. Ну, самый известный, наверно, жестокий случай как раз со стукачеством: там считается абсолютной нормой выпить с человеком и, увидев, что он сел за руль, позвонить в полицию и сказать, что твой товарищ сел за руль пьяным. Это грубый пример, конечно. Понятно, что не нужно ездить пьяным и все-таки лучше друга отговорить, чем на него настучать. И, да, ты даже это принимаешь. Ты понимаешь, что пропаганда твоей страны – это одна из множества видов пропаганд. В Америке есть абсолютно такая же состоятельная противоположная пропаганда о том, что от русских только зло. Но русские невиноваты: просто у них судьба такая несчастная по американской версии. А мы, спасители… я вот думаю, может, это от масонства пошло: масоны же самые умные и всех всегда спасают, вот только никто не спасается почему-то. Там ты понимаешь, что все новости нужно читать только между строк, и истинную цену новостям знает только редактор, который их составил, и больше никто. Твой мир становится полностью дуальным: ты начинаешь рассматривать все вещи, как Будда: что они хорошие и плохие одновременно. Ко мне недавно, например, подошел сосед в спортзале и говорит: «Ты видел, твою машину девушка разбила во дворе?» Не будем говорить про то, что это очень странно: разбить во дворе машину на скорости шестьдесят километров в час. Первая мысль, что вроде как случилась неприятность, но уже вторая мысль о том, что она и свою машину разбила, полиция зарегистрировала все, и она выплатит мне компенсацию за все. И вроде даже уже хорошая новость, потому что я собирался продавать машину. Так что почти в каждой ситуации мы можем найти и хорошее, и плохое. Да, этот взгляд на жизнь помогает, когда ты живешь именно в полярных странах. Полярность их еще очевидна на карте мира, на американской карте мира: там посередине карты две Америки, а по бокам два куска какой-то земли непонятной, они не уверены, видимо, что эти два куска соединены в один континент. На их картах нет никаких обозначений, что земля закручивается. Так что вот так. Думаю, по этой карте плохо учить географию, потому что никто не знает, где Петербург находится.