Павел Кашин - Павел Кашин. По волшебной реке

«Не уходи» – мне кажется, очень хорошая, очень красивая песня о растерзанной вере и безумной любви. Знаете, совсем недавно я создал свой язык, который назвал «Неола». Суть языка состоит в том, что значение любого слова, если поразмыслить, может понять человек любой национальности, даже впервые слыша его. Я понимаю, что мои попытки находить слова, которые понятны любому человеку на Земле, они уже тогда, во время написания этого альбома и конкретно этой песни, подсознательно начинались, хотя я еще не представлял, что я создам свой язык. Но я предполагаю, что большинство людей скажут: «Во, язык,» – ну, есть же очень много людей правильных, которые выучили где расставлять запятые.

Вся пыль стряхивается с человека, когда он выучивает итальянский, и понимает, что итальянский, при меньших количествах склонений и спряжений, обходится практически без запятых. У нас, русский язык, – один из немногих языков, который может себе позволить обходиться полностью без запятых: смысл всегда будет понятен и четок, кроме фразы: «Казнить нельзя, помиловать». Если понять, что немецкий язык практически обходится без будущего времени, то можно как-то засомневаться: не избыточная ли у нас грамматика? Я когда своим друзьям говорю, что наконец запускаю в действие свой язык и на него сейчас перевожу свои песни, но он письменный пока полностью, они говорят: «А как, а как существительные? Прилагательные? Глаголы?» Как в немецком языке: существительное с большой буквы – все очень просто! И дело в том, что у нас в языках так много общего, общих общеизвестных слов, что просто если отсечь все слова, которые не общие, то вполне хватит на язык в десятки раз превосходящий язык какой-нибудь африканской страны по богатству своему. И еще главное: Джон Толкин, создавая свой язык для хоббитов и прочих персонажей, исходил из главного параметра – это красоты. Я тоже считаю, что поэтический язык должен быть, в первую очередь, красивым. Я только вовсе не понимаю, почему он все-таки если брал какие-то корни – то это кельтские языки, которые вообще никто не знает. Да, это красиво, но какой смысл, если никто, кроме любителей его книжки, не сможет увлечься им. Так же с эсперанто. Я заходил в магазин: даже словарей эсперанто сейчас уже не найти. Как можно построить свой язык на испанском языке, который сегодня уже просто немоден? Да, я согласен, что испанский – это самый нейтральный по значению слов, он действительно включает больше всего международных слов в себя, но нужно все-таки осознавать, что английский язык для бизнесменов и всех средних людей, французский – для послов, для дипломатов, и испанский – для прачек и уборщиц. Нельзя основывать всемирный язык на таком непопулярном языке. Действительно, когда я начал составлять свой словарь только из мощных и красивых слов, он стал такой мощный, электрический – я просто чувствую, что сейчас я вижу текст и вижу очень много слов из своего словаря, потому что, видать, подспудно мы в юности уже знаем, что сотворим во взрослом возрасте.

Какое прекрасное слово «бабочка»! Жаль, что оно лишь в единственном языке есть – русском. Потому что везде называется либо «butterfly», либо «papillion»… Все-таки, мне кажется, что я когда-то, в одной из своих предыдущих жизней, был французским художником. Я очень сильно подозреваю, что это Анри де Тулуз-Лотрек. Потому что тема кабаре и французского канкана прослеживается везде абсолютно. (К слову, во французском канкане закидывают ноги, а в обычном – нет.) Песня так подходит для афиши Тулуза-Лотрека, афиши для «Мулен Руж»…

Песня «Имитация любви» получилась шикарной совершенно. Это единственная песня, которую, когда мы записывали, мой звукорежиссер прокомментировал следующим образом: «Паша, ты совсем обнаглел. Ты пошел дальше всех этих людей, которые рифмуют кровь и любовь. Зарифмовал любовь и любовь», – но заметил только он, правда. Я говорю: «Ну, подожди, кроме тебя же никто не заметит. Ну, кроме нас с тобой.» Если незамечено, значит, это из минуса переходит в плюс. Однако песня настолько хороша, на мой взгляд, но там есть одна ошибка. Как в «Крейцеровой сонате» Льва Толстого. Эта книга, если рассматривать с точки зрения детектива, о том, как муж из ревности убил свою жену. Если же копнуть глубже, то книга о силе искусства и о том, как соната меняет сознание людей, потому что еще с французских философов, даже с Сократа еще шло, что с искусством нужно обращаться осторожно, иначе можно получить моральных уродов. Да, в подсознании, наверно, останется, что муж убил жену и его не засудили. Но еще глубже в подсознании останется то, что искусство страшнее оружия. Вернее, сильнее оружия и страшнее оружия. В каких-то случаях.