Павел Кашин - Павел Кашин. По волшебной реке

Эта песня был написана по картине Сальвадора Дали «Метаморфозы Нарцисса».

– «На Сенной». Песня, в которой я, как Набоков, придумал слово! У Набокова была «нимфетка», а у меня – «недоплева».

«Вот красиво разбегаясь по асфальту, не закончив сальто, он пускает это небо с нами под откос», – опять же философский вопрос. Вот все всегда ругают алкоголиков? Ведь они же чуть ли не самые умные, правда.

Да, этот способ – самый дешевый и легкий способ выйти из неприятностей. А у меня друг был такой, у которого была своя группа музыкальная была с балалайками: они народничали тогда. Кстати, очень много они ездили по Германии. Почему именно в Германии любят людей с балалайками – не понимаю.

Так вот, он был самый богатый из нас, хоть и не самый талантливый. Работал он за марки тогда и мог угощать всех намного больше. А мы еще на улице тогда работали. Как-то он так хмуро говорил, что у него печень больше, чем у обычного человека. Надеюсь, что с ним все хорошо.

Эта песня еще из времен, когда в Петербурге я жил на Маклина, по-моему. Они переназывали проспект Маклина в Английский проспект, то ли Английский проспект в Маклина, что, в принципе одно и то же: Маклин был английским шпионом. Были времена, когда в Петербурге было совершенно нормальным вписываться у кого-то на ночь… Я помню, что у Измайловского собора сидел, а там какие-нибудь певцы пели песни. И каким-то образом все было бесплатно. У нас на группу, например, всегда находился один рубль, и мы на него репетировали в Петергофе, в технической части университета, где был клуб «Шайба». Я не рассказывал про «Шайбу». Клуб «Шайба», понятное дело, круглой формы был. Почему нам там давали бесплатно репетировать – не понимаю. Все тогда как-то так было. И мы туда на электричке ехали, там, в столовке, ели на рубль – почему-то всегда у басиста находился свободный рубль. И мы репетировали довольно бестолково, и потом ехали обратно. У нас за пару лет не было ни одного платного концерта. Да: у нас, у группы «Духи» вообще не было платного концерта. Но как-то в электричке, на обратном пути к Балтийскому вокзалу, я познакомился с девушкой, о которой песня как раз написана. После чего вписался, как это было тогда все. Даже, наверно, сейчас сложно представить, что такие времена бывали. Но тогда все так было. Все были очень добрые, доверчивые, обманывали друг друга иногда, конечно, но чаще как-то так. И я прожил тогда с ней, на Маклина, больше полугода. Там же, в этой коммуналке, по закону подлости, вторая комната была у алкоголиков. Помню, то ли телевизора у нас не было, то ли еще что, но три дня я почему-то жил один и, когда вышел на третий день, оказалось, два дня как прошла революция девяносто первого года – я об это узнал постфактум, в общем-то.

В общем-то, песня «Побереги себя» времени клуба «Декаданс». Причем, в то время, в начале двадцатого века, действительно, было жутко модно все «декадансное»: весь этот алкоголизм, промискуитет и предательство всего декаданса начала века: даже не по отношению к стране, а по отношению друг к другу.

Все это было воспето: то есть все то, что было не советским, было героизировано. Вот почему было прикольно быть похожим на декадентов…

Помню, как писал ее в ночи… Красивая песня о чувствах.