Виктор Казначеев - На переломе [Политические раздумья]

А вот Брежнева тогдашний президент США Никсон считал жёстким правителем. И вполне обоснованно. За годы пребывания у власти Леонид Ильич, выступая постоянно за «мирное сосуществование», на деле сумел выиграть у Запада Вьетнам, Лаос, Камбоджу, Мозамбик, Германию, Аден, ставший советской крепостью у Красного моря. Рядом с Флоридой продолжала существовать превращённая Хрущёвым в «непотопляемый корабль» Куба, которая в любую минуту могла стать мостом, ведущим в Латинскую Америку.

Недавние колонии Запада, естественно, стремились к независимости, в чём им содействовала брежневская пропаганда, да и помощь со стороны СССР была ощутимой, хотя обходилась нашим людям недёшево. Помнится, зашёл у меня разговор об этом со строителями жилого дома, возводившегося в Ставрополе. Большинство пришло к мнению: «Если не мы, то кто же поможет народам, освободившимся от колонизаторов!» Не будь Советского Союза, им, наверное, и в голову не пришло бы отстаивать свои права. «Лично я на стороне эксплуатируемых, - волнуясь, убеждённо сказал молодой каменщик и, хлопнув ладонью по кирпичу, добавил: - Молодцы африканцы, скоро, я думаю, и в Южной Африке апартеид рухнет, земля же будет принадлежать законным владельцам, не белым завоевателям».

Но ведь на Западе кое-кто считает именно нас колонизаторами, поработившими другие народы, - вставил я замечание.

Это не так, - возразили вразнобой мне ребята и, перебивая друг друга, доказывали, что Англия, Франция, Голландия, Германия и другие колонизаторы сами богатели, а из колоний высасывали все соки. - А у нас в Грузии, Армении или Прибалтике люди живут куда богаче, чем в России. Значит, они не колонии, а равноправные республики нашего общего Союза. В нашей бригаде работают украинцы, татары, русские, узбеки, молдаване, и никто из них не жалуется на то, что мы живём и трудимся вместе.

Это были не просто слова. Это было убеждение каждого советского человека, что и доказал первый референдум, на котором народы высказывались за сохранение Союза. Однако так думали простые люди, а не руководящая элита. Когда я собрался уходить, одна из отделочниц спросила:

- Правда, что Горбачёв уезжает в Москву, на повышение?

- Правда, - отвечаю.

- Значит, вы станете первым секретарём крайкома партии?

- С чего вы взяли?

- А мы за вас. Будет меньше слов, пустых обещаний и больше дела.

- Нам руководители деловые нужны, - поддержали женщину и другие рабочие.

Такие признания простых людей я расцениваю выше всяких похвал начальствующей элиты. И как ни умалял мою работу в то время Михаил Сергеевич - вот она, оценка тех, кто трудился и жил рядом со мной.

Борьба Андропова с коррупцией на деле тоже была войной за первенство. В 1967 году страна узнала, что вновь назначенный шеф КГБ стал кандидатом в члены Политбюро, сохранив при этом должность секретаря ЦК КПСС. С этого начинается восхождение Юрия Владимировича на престол генсека. Шло время. Брежнев болел всё чаще, с трудом передвигался, становился почти недееспособным. За него в основном теперь работал аппарат под руководством К.У. Черненко. Почему именно Константина Устиновича? Чтобы это понять, следует заглянуть в прошлое.

После смерти Сталина первым секретарём ЦК КПСС становится Хрущёв, а Брежнев назначается начальником Политотдела Военно-Морского Флота. В 1960 году вместо К.Е. Ворошилова бразды Председателя Верховного Совета СССР вручаются Леониду Ильичу, что открыло дорогу в Москву и Черненко, который занял место секретаря Президиума Верховного Совета СССР.

В юности Константин Устинович служил в погранвойсках. В Днепропетровске, где Брежнев тогда был вторым секретарём обкома партии, Черненко был заведующим отделом кадров НКВД. В 1991 году Брежнев стал хозяином Молдавии и забрал в Кишинёв Черненко, где Константин Устинович, лишённый всяческих способностей, особенно ораторских, писал о необходимости живого языка в общении с массами, хотя сам был не в силах связать несколько фраз.

Зато он обладал исключительной работоспособностью. Трудился и за себя, и за Брежнева, что было Леониду Ильичу очень удобно. Если учесть холуйские наклонности Константина Устиновича и умение играть на балалайке, в то время как Леонид Ильич играл на гармони, становится ясно, почему этот музыкальный тандем стал неразлучным до последних дней Брежнева. Генсек доверял Константину Устиновичу беспредельно. Через него просеивались бумаги, так что он был в курсе всех государственных дел. И попасть к Брежневу можно было только через Черненко. Вот и стал он вторым человеком в стране.

Одно из главных событий в жизни Горбачёва произошло 26-27 ноября 1978 года. Я, как депутат Верховного Совета РСФСР, был в Москве на заседании комиссии. В это же время на пленум и сессию Верховного Совета СССР прибыл Горбачёв. В 20 часов меня разыскал К.У. Черненко и попросил найти Михаила Сергеевича. Дал мне кремлёвские телефоны, по которым Горбачёв мог позвонить ему в течение часа. Я узнал, что Горбачёв с Раисой Максимовной находился на дне рождения у заместителя заведующего отделом ЦК КПСС М.В. Грамова, и передал просьбу Константина Устиновича. Времени оставалось достаточно, но он позвонил только через час, понимая, что Черненко его больше не ждёт. Поступил так потому, что боялся попасть на глаза «под мухой». В гостинице, когда я отдал Михаилу Сергеевичу список телефонов, он воскликнул: «Этот вызов очень важен для истории!»

Видно, он уже знал, что имел в виду Черненко, с которым у него сложились доверительные отношения. Надо сказать, что Горбачёв поначалу не стремился сближаться с Черненко. Но, поняв, что заведующий общим отделом ЦК КПСС - человек Брежнева, тут же залебезил перед ним. Зачастил к нему в Кисловодск, где тот любил отдыхать. Когда мы открыли в Пятигорске музей и мемориал Славы, посмотреть его Черненко приехал с женой. Их восхитила армейская выправка учащихся, печатавших шаг в военной форме. Ритуал у «Вечного огня» проходил под траурную музыку, что растрогало супругу Черненко до слёз.

Рапорт ребят Константин Устинович передал Л.И. Брежневу. Вскоре пришло письмо генсека с поздравлением юных часовых, в котором он приветствовал патриотическое начинание в Пятигорске. По этому поводу Горбачёв тут же распорядился провести собрания в школах, учительских коллективах, на партийно-хозяйственных активах.

Это событие окончательно убедило его в том, что Черненко запросто вхож к Брежневу. Теперь Михаил Сергеевич часто вместе с Раисой Максимовной сопровождал семью Константина Устиновича в Домбай, Архыз, на рыбалку...

Как-то Черненко вместе с Брежневым на пути в Баку остановились в городе Минеральные Воды. Организовал эту остановку Андропов, сослужив Горбачёву доброе дело, ибо именно тогда Михаил Сергеевич познакомился с Леонидом Ильичом. Так впервые не по воле случая, а по воле Андропова на маленькой станции сошлись четыре партийных функционера, которым суждено было сменить друг друга на посту главы компартии Советского Союза. Они уже в революции не участвовали, родились позже. Их мало заботило положение народа. Они выдвинулись не за счёт своей значимости, а за счёт того, что Сталин уничтожил тех, кто революцию делал. Те знали, как революцию делать, могли знать и то, как его, Сталина, сместить.